Тайна семи звезд

— Это традиция, свод незыблемых и подчас неписанных правил, передаваемых из поколения в поколение, от одного мастера к другому. Суть иконописного канона в том, что на иконе всегда изображается человек, но не пребывающий в страстях и грехе, не находящийся в состоянии борьбы, а уже поборовший страсти и достигший святости. Поэтому икона — не портрет. В иконе черты человека всегда утончены, одухотворены, иногда и пропорции изменены. Например, на фресках Дионисия голова всегда меньше, чем в реальности, а тело вытянуто в высоту. Это лишь один из приемов, позволяющих художнику передать особое духовное состояние, достигаемое святыми. Или вот возьмем Феофана Грека.

Он достал с полки альбом «Монументальная живопись Новгорода», открыл раздел «Церковь Спаса Преображения на Ильине улице»:

— Полистай, посмотри, какие образы.

Володя начал перелистывать страницы альбома. Сначала шли изображения ветхозаветных праведников — Адама, Авеля, Ноя. Потом образы преподобных и столпников. Частично поврежденная фреска с изображением трех ангелов и склонившейся перед ними женщины. Образ Спасителя с круглыми, широко открытыми глазами, в которых темно-красные глазные яблоки обведены ярким слоем белил. А под глазами и над глазами белила наложены густыми мазками, создающими впечатление света, исходящего из глаз Спасителя.

Эта живопись была мало похожа на обычные иконы. В чем-то она даже напоминала портреты, написанные французскими импрессионистами, которых Володя изучал в художественной школе. Если на иконах лики тщательно прописываются, детали одежды прорабатываются, то на этих фресках, наоборот, все выполнено широкими, крупными мазками. Все лики — суровые, одухотворенные, иногда с закрытыми глазами.

— Посмотри на этот образ, — отец Платон открыл страницу с изображением неизвестного столпника. — Почему у него глаза закрыты, а руки подняты и разведены в сторону?

— Потому что он молится, — предположил Володя.

— Верно. Эта фреска передает состояние полной погруженности в молитву. В древности было принято молиться с воздетыми руками. А вот здесь, — отец Платон открыл страницу с образом Макария Египетского, — вся выразительность заключается в поднятых руках. Больше ничего нет, даже глаз.

Макарий, египетский пустынник четвертого века, был изображен в виде человека с длинными белыми волосами и белоснежной бородой. Все тело его представляло собой белую фигуру, как у бесплотного духа. Глаз действительно не было — вместо них узкие щели. Огромный нос, прорисованный одной линией. Только две руки тщательно прописаны у этой почти призрачной фигуры. Святой держит их перед собой на уровне груди ладонями к зрителю.

— Это молитвенный жест. И в то же время он выражает идею полного отторжения мира и всего, что в мире. Святой как бы отталкивает от себя мир. Закрытые глаза указывают на погружение в молитву. У него даже нет одежды, все тело сплошь покрыто белыми волосами. Это пустынник, достигший полного преображения духа и плоти, всецело соединившийся с Богом.

* * *

На десятый день пребывания в монастыре Володя закончил свою первую икону — образ великомученика Пантелеимона. Все было сделано так, как показывал отец Платон, образ получился вполне похожим на оригинал. Но в нем не хватало жизни, не было контакта между образом и зрителем. Володя это чувствовал, но не знал, что делать.

Отец Платон внимательно посмотрел на икону взял тонкую кисточку, обмакнул ее в белила и нанес несколько белых точек и штрихов на глаза, нос и щеки великомученика. Образ ожил.

— Это называется пробела. Они наносятся там, где необходимо, чтобы передать внутренний свет, исходящий от святого. Ученики созерцали на Фаворе Господа, преобразившегося пред ними. Одежды Его сделались, как свет, и лицо сияло так, что они не могли взирать на него. В иконописи существуют различные приемы для передачи этого внутреннего света. Пробела́ — один из них.

Он положил кисточку с белой краской и взял другую, обмакнув ее в киноварь.

— А теперь надо сделать надпись. Ты знаешь, что в древности иконы не освящали? На иконе ставили надпись, и после этого она становилась иконой. Сейчас некоторые спрашивают, видя вновь написанную икону: а она освящена? Подлинная икона не нуждается в освящении, так как она сама освящает того, кто перед ней молится и к ней прикладывается. А надпись необходима, как раньше выражались, чтобы утвердился дух молящегося. То есть чтобы молящийся точно знал, к кому обращается.

И начертал киноварью: «О агиос вмч Пантелеимон». После чего покрыл икону тонким слоем олифы и поставил на мольберт сохнуть. В этот день он как раз покрывал олифой своего «Спаса» и несколько других только что написанных икон.

— Ну вот, поздравляю с твоей первой иконой, — сказал он Володе. — Надеюсь, не последней.

На прощание сказал:

— Приезжай еще. Если хочешь стать настоящим иконником, учиться придется долго.

* * *