Тайна семи

На разбитом столике примостилась тряпичная кукла. Лицо тоже обезображено краской, но самое неприятное заключалось в том, что торс ее был проколот насквозь – поэтому она и держалась на обломках стола.

– Ладно, теперь валите отсюда все, – раздался голос мистера Коннела. – Насмотрелись, и будет. Теперь такого и в музее Барнума не увидите, только у мистера Уайлда. А ну, разойтись по местам! Эй, Килдер, а ты задержись на минутку. Надобно решить, что будем делать.

Послышался топот ног. Два раза кто-то присвистнул. И вот в комнате остались только Пист, Коннел, Килдер и я.

– Так вы знали, что это случится? Но как? – спросил я, почувствовав, что Пист опустил мне руку на плечо. – И почему…

– Да разрази меня гром, мистер Уайлд, если я знал, что они затеяли, и не сообщил бы об опасности своему другу и товарищу по оружию. Нет, клянусь честью, это не так. Но я был в комнате отдыха и услышал обрывки разговора, и… и вас тут не оказалось. Я прямо не знал, что и делать. Потом написал вам записку и вскрыл ящик стола. Уж лучше было предпринять хоть какие-то меры предос…

– Спасибо. Так кто это был? – Голос мой словно сгустился от волнения, звучал невнятно и хрипло.

Пист еще крепче впился мне в плечо.

– Я уже раздобыл ведро белил, мистер Уайлд, и все мы будем только рады…

– К черту белила! Хочу знать, кто это сделал.

– Те люди, о которых я говорил, явно планировали что-то, это точно. Но вот привели ли они свой план в действие…

– Ясно одно. Они просто трепались о том, какой урок преподать Уайлду, а по случайному совпадению вмешался кто-то другой, – заметил Коннел.

Мистер Килдер, весьма опытный патрульный, усердие которого было сравнимо разве что с моим, когда я наматывал по улицам круги на протяжении шестнадцати часов в день, забарабанил пальцами по дверному косяку.

– Тут точно произошло нечто такое, о чем только что толковал Коннел. Пист прав. Причины были у многих. Уайлд не очень-то у нас популярен.

– Но и нельзя сказать, что непопулярен. Парень вполне дружелюбный, с добрым сердцем и все такое. Просто… народ у нас малость подозрительный. Он не демократ, и лояльные к партии забияки всегда смотрят на таких косо.

– Нет, ей-богу, за этим стоит нечто большее.

– Это точно. И весь фокус в том, что он здесь личность исключительная.

– Другие бы сказали «любимчик».

– Ну, в какой-то степени.

– Ради бога, – взмолился я. – Кто-нибудь скажет мне, кто написал здесь на стене призыв к Уайлду сосать член у ниггера? Может, мне сразу и начать? Давайте разбираться. Один был ненамного выше меня и левша. Второй ростом где-то пять футов восемь или девять дюймов и, возможно, родом из Ирландии, поскольку такой сленг припасен для сявок, молли и мэб только на Британских островах, а это значит… – Я прищелкнул пальцами и воскликнул: – О, дошло! Друзья Малквина. Парни типа тех, с кем он был вчера на Пяти Углах. Им страшно хотелось сделать свой бизнес, а тут встрял я. Кто они такие?

Тут я осекся, заметив, с каким выражением взирают на меня присутствующие. Ирландцы – растерянно, а Джакоб Пист, улыбаясь во весь рот, точно ребенок, который только что спел сложную арию для гостей родителей.

– Я Вёрджил Бирдсли, – произнес чей-то приятно округленный голосок. – А это мистер Джеймс Макдивитт.

Я резко развернулся и увидел грозного черноволосого ирландца, которого видел вчера с Малквином – выяснилось, что фамилия его Макдивитт, – а рядом с ним Бирдсли, карапуза-переростка с круглой физиономией. Они стояли в коридоре прямо у двери. Очевидно, ждали моего прихода. И прямо-таки насквозь прожигали мне кожу взглядами, полными ненависти, точно собирались содрать ее с лица, не прибегая к помощи кипящего масла.

– Вы изгадили и разрушили мой кабинет, – сказал я.

– С чего ты взял? Кто-то другой постарался, – ответил Бирдсли. – И если хотите знать мое мнение, этот человек заслужил медаль.

– Завтра утром, в девять в соборе Святого Патрика состоится отпевание Шона Малквина, нашего соотечественника и настоящего героя, которому следует отдать последние почести. Вы, конечно, будете? – спросил Макдивитт, адресуясь не ко мне, а к остальным присутствующим в комнате.

Мистер Килдер стоял, переминаясь с ноги на ногу.

– Если получится, Макдивитт, если получится, то непременно.

– Те, в чьих жилах течет ирландская кровь, должны хоть в лепешку разбиться, но почтить память героя, погибшего от рук безумного цветного убийцы. Да, и вот еще что, – добавил он, – нельзя ли перемолвиться словечком с Уайлдом? Желательно наедине. Мистер Уайлд, пройдемте с нами.

– Никуда он не пойдет, – заявил Пист.

Я успел подобрать несколько отборных словечек для Макдивитта и Бирдсли, для этих погромщиков, которые лишили меня единственного рабочего места, которое я с полным правом мог назвать своим. Но тут, к моему удивлению, Пист, Коннел и Килдер загородили меня от них. Встали стеной, плечом к плечу, руки скрещены на груди. Были готовы ко всему – даже к драке.