Тайна старого городища

Закрыв дверь, Гридин обошел квартиру. Обходил он ее долго, задерживаясь в каждом помещении, в каждом закутке. А уж в кладовке стоял минут пятнадцать, то включая свет, то выключая и стараясь представить ощущения тех, кто долгие годы жил в этой квартире, и понять свои собственные ощущения. Он и раньше намеревался это сделать, но тогда это было скорее интуитивное желание. Теперь же, когда ему передали слова Сапожниковой будто ему тут что-то надо найти, он подумал, что для нее он, Павел Гридин, остался, видимо, последней надеждой.

Он понимал, что родственники рано или поздно приедут сюда. Ну, хотя бы для того, чтобы взять шкатулку и цепь, полученные от Сухова. Те самые шкатулку и цепь, с которых началась вся история и о стоимости которых они знали. Ну а, кроме того, скорее всего, где-нибудь тут хранятся и какие-то фамильные драгоценности, переходившие от бабушек внучкам или, может быть, от маменек дочерям. Короче говоря, приедут родственники неминуемо. И двери им придется открывать. А уж тогда придется отвечать на вопросы.

Арданский, конечно, есть Арданский, он заказчик, он поймет, но у покойной есть и прямые наследницы, которые могут очень неадекватно воспринять его пребывание тут. Значит, решил Гридин, надо работать активнее, не дожидаясь появления кого бы то ни было.

Он начал со спальни, открыв сперва ящички прикроватной тумбочки старинной работы. Там не было ничего, кроме сваленных в беспорядке мелочей, которыми переполнена тумбочка любой женщины, независимо от возраста и характера. Правда, признал Гридин, у Сапожниковой даже мелочи, которые нельзя было как-нибудь систематизировать, лежали упорядоченно. Видно было, что любую вещицу она сможет найти в полной тьме, с закрытыми глазами. Не «сможет», а «могла», поправил себя Гридин, и невольно представил, как хозяйка этих вещей лежит где-то в морге.

Во втором ящичке лежали драгоценности, включая цепь, сложенные в ту самую шкатулку. Во всех этих погремушках Гридин совершенно не разбирался, но чувствовалось, что лежат перед ним вещи ценные, изысканные. Не ширпотреб!

В третьем ящичке лежали письма и фотографии, видимо, личного характера. Гридин заставил себя все просмотреть, но ничего важного не нашел.

Закончив с тумбочкой, глянул на часы: прошло больше часа. Если работать такими темпами, то до полуночи не управиться. Значит, заканчивать поиски надо в спальне, где будет солнечный свет после обеда, следовательно, сейчас спальню надо оставить и перейти в гостиную и в кабинет красного генерала. Мало ли что могла Екатерина Кирилловна положить туда после смерти мужа.

Однако в кабинете тоже ничего не было. То есть интересных вещей там было много. В ящике стола генерала Сапожникова Гридин даже нашел три ствола: «смит-и-вессон», парабеллум и глок. Парабеллум, видимо, с войны привез, а может быть, и «смит-и-вессон» оттуда же, ну а глок — это, видимо, приобретение недавних лет, когда личное оружие в России стало «входить в моду». В трех альбомах аккуратно были разложены фотографии, что называется, «по местам боевой славы». И довоенные, и с фронтов Отечественной, и послевоенные годы. Была серия фотографий, штук десять, где генерал находился в окружении явных азиатов. То ли китайцев, то ли корейцев. Видимо, побывал и там, в служебных командировках.

И еще было много книг из серий мемуаров, многие из которых были украшены дарственными надписями авторов. Однако того, что ему было нужно, Гридин найти не мог. Не было вещей, которые находились бы в явном диссонансе со всем остальным. Завершая осмотр кабинета, Гридин простучал паркет, но и там никаких следов тайника не обнаружил.

То же самое было и в гостиной. Закончив осмотр гостиной, Гридин посмотрел на часы. В спальню идти еще рано, значит, надо заново осмотреть гостиную и кабинет. Только надо теперь изменить тактику. Известно ведь, что человеческий мозг способен сам себя контролировать, если ему не мешает неверно сформулированная мысль. Что мы ищем, спросил себя Гридин? И ответил: что-то такое, что связывало Сапожникову с теми годами, с пребыванием в семье Суховых. Оно, это «что-то», могло появиться тут еще в сорок пятом, а могло оказаться в ее руках не так уж давно.

Сейчас Гридин, конечно, ругал себя за то, что задал Сапожниковой так мало вопросов, но он понимал, что тогда, во время первой и единственной их встречи, он еще даже не предполагал, чем, собственно говоря, занимается. Правда, это понимание, пришедшее сейчас, уже ничем не могло помочь.

Он внимательно, шаг за шагом, прошел гостиную, кабинет, еще раз зашел в спальню. Никакого результата. Он почему-то вспомнил персонажа из вайнеровской «Эры милосердия», который повторял Конфуция: «Трудно найти черную кошку в темной комнате. Особенно если кошки там нет». Вот и у него, похоже, и кошки нет, и неизвестно, в какой комнате ее искать.

Он отправился к Алле Матвеевне, договорился, что останется ночевать в квартире Сапожниковой. Старушка согласилась, предложила поужинать.