Тайна Старого колодца

Столбова Антон разыскал у колхозной мастерской. Тот колдовал у своего трактора. Увидев Антона, он вроде и обрадовался, и в то же время смутился. Протянув для рукопожатия ладонь, спохватился, что она испачкана маслом, и отвел в сторону. Антон пожал его локоть, как водится обычно, спросил, кивнув в сторону трактора:

-- Ремонтируешь?

-- Да нет. Мыслишка одна пришла, хочу под стогомет переоборудовать,--вытирая пучком сорванной травы промасленные ладони, ответил Столбов.--Маркел Маркелович до утра разрешил потехничить, надо управиться за ночь.

-- Мне, Виктор, необходимо серьезно с тобой поговорить. Найдется у тебя с полчасика времени?

Столбов бросил под ноги измятую в руках траву и достал из кармана комбинезона пачку "Беломора". Закуривая, искоса взглянул на Антона, видимо, догадавшись, о чем пойдет речь, проговорил:

-- Какой разговор может быть о времени. Я думал, в контору вызовешь, а ты сам пришел.-- И усмехнулся так, что Антон не понял, хорошо это, что сам к нему пришел, или плохо.

Взгляды их встретились. Спокойный, доброжелательный взгляд Антона и настороженный, серьезный -- Столбова.

-- Ты дарил Зорькиной туфли и голубую косынку с якорьками? -- спросил Антон.

На лице Столбова не появилось ни растерянности, ни удивления. Во всяком случае, Антон этого не заметил. Прежде чем ответить, Столбов огляделся, увидел неподалеку от трактора ящик из-под каких-то деталей, показал на него, предлагая сесть. Подошли, сели рядом. Столбов несколько раз медленно, будто выигрывал время, затянулся папиросой и только после этого ответил:

-- Дарил.

-- Где ты их взял?

-- Можно сказать, купил.

Антон, досадуя, что вторично не может найти к Столбову подхода, спросил:

-- У кого купил? Когда?

-- Когда -- помню. В шестьдесят шестом году, вскоре после засыпки колодца. А вот у кого? Если бы я знал -- у кого...-- невесело, но удивительно спокойно проговорил Столбов.

-- Туфли и косынку, что ты подарил Зорькиной, вез ей знакомый моряк, который не доехал до Ярского.

Первый раз на лице Столбова появилась растерянность, будто его внезапно оглушили. Он раздавил каблуком сапога окурок, тут же закурил новую папиросу и тихо сказал:

-- Всякие предположения в голове крутились, но такого не предполагал. Вот это влип...

Антон выжидательно молчал. Столбов курил, и трудно было понять, вспоминает он или о чем-то думает.

-- Вот это влип,-- повторил Столбов и посмотрел на Антона.-- Шесть лет почти прошло с тех пор. Через несколько дней, как колодец забросили, помог одному шоферу. Погода осенняя была, слякотная. Засадил он свой ЗИЛ в кювет по самую кабину. Если бы не я с груженым самосвалом -- в жизнь бы ему самому не выбраться. Часа полтора с ним возился. Выволок из грязи. Он угощать начал, сам крепко подтурахом был. Я за рулем никогда не пью, отказался. А он, как это по пьянке бывает, расчувствовался чуть не до слез, благодарить стал. Достает газетный сверток, сует: "Возьми, бабе отдашь, пусть носит. Своей купил, но не стоит этого. Пока здесь в командировке вкалываю, сельскому хозяйству помогаю, она закрутилась в городе". Я отказываюсь, он силком толкает: "Бери!" Ну, думаю, черт с тобой, протрезвишься -- сам назад попросишь. Правда, он тут же в долг червонец стал цыганить. У меня деньги были с собой, не жалко. Набралась десятка, отдал. Вот и все. С тех пор этого шофера ни разу не видел.

-- А до этого не приходилось с ним встречаться?

-- Нет.

-- Номер машины или хотя бы буквенный индекс не запомнил?

-- Черт бы там запоминал, в грязи по уши все было.

-- Хоть что-то во внешности шофера ты запомнил? _ Мордастый такой дядька, лет под сорок. Помню, бутылку С пивом зубами открывал. Первый раз такое видел, удивился, как он зубы себе не выворотил. -- Сейчас не удивляешься?

-- Сейчас у нас Сенька Щелчков, который Маркела Маркеловича на "газике" возит, таким манером с бутылками пивными расправляется.-- Столбов помолчал.-- Наверное, из приезжих тот шофер был. К нам же каждую осень со всей страны на уборку съезжаются помощники. Кто от души помогает, а иной кантуется, абы время провести.

-- Постарайся, Виктор, подробности вспомнить,-- Антон почти умоляюще посмотрел на Столбова: -- В таком деле иногда второстепенная деталь может все, как прожектором, осветить.

Столбов сплюнул на землю отжеванный кончик папиросного мундштука.

-- Так уговариваешь, как будто я враг себе. Еще тогда, как он всучил мне сверток, предчувствие было: не иначе -- ворованное. Затем прошло. Сто лет бы эти туфли с косынкой у меня провалялись, если б Марина их не увидела. Понравились они ей, померила и говорит: "Витьк, ты как на меня купил. Продай".-- "Бери так и носи на здоровье",-- ответил, а рассказывать, как они ко мне попали, не стал.-- Столбов вопросительно посмотрел на Антона.--Неужели Марининого моряка в колодце нашли?

-- Трудно сейчас сказать.

-- Я ведь знал, что он должен приехать...

-- От кого?

-- Сначала Слышка рассказал. В деревне все почему-то тогда считали, что я влюбился в Марину. Потом сама Марина говорила, что морячок к ней вот-вот приедет.

-- О колодце нового ничего не вспомнил?