Тайна стоптанных башмачков

Он никогда не подчинялся своему господину бездумно. С другой стороны, прежде Король никогда не требовал от него бесчестных поступков. Даже когда земля погрузилась во мрак и, упавший с седла, отравленный Королевой, он возродился в новом обличье, даже тогда Охотник знал, на чьей стороне правда. Да, он убивал ради своего Короля – но это было его право. Право человека, отстаивающего собственную землю. Священное право мести.

– Она разрушит все, что мы старались удержать, – грустно сказал Король. Голос его стал бесцветным, словно усталым. – Вспомни, как долго мы стояли на самом рубеже тьмы. Мы были последними, о ком будут рассказывать сказки. Ты знаешь, что самое страшное в сказках? Уход последних героев, окончание целой эпохи.

– Мне нужно дойти до конца, иначе моя сказка не будет завершена, – произнес Охотник с жалостью.

Ему было больно смотреть на своего господина, с лица которого исчезли все краски. Он казался сейчас бледной копией самого себя.

– Простите, ваше величество, мне нужно идти.

– Я приказываю тебе – остановись! – крикнул Король ему в спину. – Ты дал клятву мне повиноваться!

Охотник остановился, чувствуя холодок между лопатками, а потом, не отвечая, двинулся дальше. Он приносил клятву живому Королю. И остался верен после его смерти. Но все когда-нибудь заканчивается, и сейчас время оставить прошлое там, где ему полагается быть. Пора уже идти дальше.

И снова воцарилась такая глубокая, леденящая тишина, что Охотник и сам уже усомнился, были ли те встречи. Возможно, они лишь померещились ему, возникли в воспаленном мозгу умирающего.

Лес молчал. Но в его молчании было столько холодной ненависти и презрения, что казалось, даже воздух режет беззащитную кожу лица, обдирая ее и обнажая пучки мышц и сизых кровеносных сосудов.

Ему казалось, что он идет уже целую вечность. А может, и дольше. Само понятие времени умерло в этом месте, где никогда не забрезжит ни единый луч надежды.

И тут он увидел ее. Она бежала навстречу – в разодранном на плече платье, со спутанными волосами, в которых застряли старые, давным-давно умершие листья.

– Помоги! – закричала она, бросаясь в его объятья. – Пожалуйста, помоги! Забери меня отсюда! Здесь так страшно!

Ее тело сотрясала крупная дрожь.

Он обнял ее и погладил по волосам, вытряхивая из них застрявший мусор.

– Я пришел за тобой, – сказал он тихо.

Она уткнулась лицом ему в плечо и вздохнула.

– Так хорошо, – пробормотала она. – Мы вернемся, и все будет хорошо.

– Так и будет, Анна.

Глава 12 Выгодное предложение

Время снова свернулось в большой клубок грубых мохеровых ниток. Из таких бабушка, мамина мама, вязала Анне носки, когда та была маленькая. Девушка отказывалась их носить, говорила, что носки кусаются. А бабушка настаивала, что они теплые.

– Вот была бы у меня мама, она бы ни за что не дала мне эти кусачие носки! – сказала однажды девочка.

И ни бабушка, ни папа не нашлись, что ответить.

Папа, кстати, всегда брал все, что давала бабушка, приносил домой и складывал в шкаф, на самую верхнюю полку. Уже достаточно взрослой Анна обнаружила там целые залежи самых разных малышковых вещей – и все совершенно новенькие, ни разу не надеванные.

Вот бы сейчас скинуть эти дурацкие башмаки и спрятать ноги в теплых, вывязанных бабушкиными руками носках…

Девушка задумалась и вдруг, сама не понимая как, снова оказалась в больничной палате. На стуле возле нее сидела Оливия. На этот раз на мачехе было светлое, необыкновенно женственное платье. Она вообще казалась преобразившейся, словно с нее сдернули надоевшую маску.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила мачеха мягко.

Странно, но боли не было. И вообще казалось, что она пошла на поправку. Может, это награда за доброе дело? Хотя какое там доброе дело – просто исправление своих же ошибок. За это не награждают.

– Все отлично. А как у вас?

Оливия улыбнулась. Даже без слов стало понятно, что все у них с отцом замечательно.

– Я прочитала то, что написал Даниэль, – подняла мачеха волнующую обеих тему. – Положение выглядит серьезным, но выход есть. Если Даниэль – творец сказочного мира, он должен написать счастливый финал.

– А он захочет это сделать? – усомнилась девушка.

– Вот это вопрос. – Оливия задумчиво забарабанила кончиками пальцев по коленке. – Значит, нам придется заставить его это сделать.

– И как? – Анна приподнялась на подушках. Голова не кружилась, и это было необыкновенно здорово. Оказывается, самые простые вещи – самые ценные. Просто их ценности не ощущаешь, воспринимаешь как само собой разумеющееся.

– Есть несколько вариантов, – принялась перечислять Оливия. – Самый, на мой взгляд, простой – предложить ему публикацию при условии благополучного финала.

– Но он поймет, что ты читала рукопись.

– Ну и что? Он же хочет, чтобы этот шедевр увидел свет.

– А еще? – поинтересовалась девушка. Даниэль казался ей упрямым. Такой вполне может действовать назло… Она даже хихикнула, вдруг подумав, что девушки обычно хотят, чтобы появился какой-нибудь парень и взял на себя ответственность за их судьбу, но на самом деле мечта-то с гнильцой.