Тайна тайн. Беседы по трактату Лу-Цзы «Секрет Золотого Цветка»

Я – за целостного человека, который включает в себя все ступеньки лестницы, от низшей до высшей, – от секса до самадхи, от тела до души, от материи до бога. Мое доверие тотально.

Я бы хотел вам сказать, что до сих пор человек не доверял. Даже восточный человек не доверял. На Востоке человек сомневался в реальности этого мира, поэтому назвал его иллюзией, майей. На Западе человек сомневался в реальности бога, души. Духовные переживания считались просто галлюцинацией, патологией. Глубоко рациональный западный ум воспринимает Иисуса как невротичного, психологически больного человека, нуждающегося в психиатрическом лечении. В глазах восточного человека Запад выглядит анималистичным: «Ешь, пей и наслаждайся», – похоже, именно так Восток воспринимает Запад. Воспринимает так, как будто уподобиться животному, стать приземленным – это единственная западная философия. Запад сомневался в реальности внутреннего мира, Восток сомневался в реальности внешнего мира. И Восток, и Запад пребывали в сомнении, и их доверие было неполным.

Мое доверие тотально. Я доверяю внешнему, я доверяю внутреннему, потому что внешнее и внутреннее неразрывно связаны, их невозможно отделить друг от друга. Нет никакого бога без этого мира, и нет мира без бога. Бог – это сокровенная сердцевина этого мира. Сок, текущий в стволах деревьев, – это бог; кровь, бегущая по вашим жилам, – это бог; сознание, пребывающее внутри вас, – это бог. Бог и мир связаны друг с другом так же, как связаны танцор и его танец: их невозможно отделить, они нераздельны. Поэтому я не говорю, что мир является иллюзией, – это чушь. Мир так же реален, как реально сознание. Я также не говорю, что соприкосновение с внутренним миром является неврозом, безумием, галлюцинацией. Это не так. Это сама основа реальности.

Я – за целостного человека. Я и не материалист, и не приверженец духовности. Мой подход холистичен – потому что только целостный человек может быть святым.

Из-за этого меня будут постоянно понимать неправильно, ко мне будут цепляться и придираться, потому что это нетрудно. Приверженец духовности будет называть меня эпикурейцем, последователем Чарваки, – и не будет абсолютно не прав, потому что я наполовину являюсь эпикурейцем. Я принимаю Эпикура и Чарваку, потому что они проповедуют радость тела, наслаждение тела. В теле действительно заключено наслаждение, и, если вы от него откажетесь, вы станете серьезным и грустным.

Именно поэтому восточные святые выглядят такими печальными, безрадостными. Они говорят о блаженстве, но их лица не сияют блаженством. Они выглядят крайне несчастными. Они кажутся совершенно мертвыми, они боятся всего внешнего, а тот, кто боится внешнего, будет бояться любви, потому что любовь – это движение наружу. Любовь подразумевает присутствие другого человека, взаимодействие с другим человеком, общение с другим человеком. Любовь означает взаимодействие между «я» и «ты». Восток отвергает «ты», поэтому Восток против любви. Если вы будете против любви, в вашей жизни не будет танца.

Когда в жизни нет любви, в ней нет ни танца, ни песен. Без любви нет поэзии. Ваша жизнь становится скучной, вы просто влачите жалкое существование. Вы можете жить без любви, но только по минимуму. Это будет почти растительная жизнь. Именно это происходит с восточной духовностью: пойдите в монастыри, пойдите в ашрамы, и вы увидите…

Мой ашрам выглядит совершенно по-другому: здесь люди танцуют, поют, держатся за руки, обнимаются, наслаждаются, любят друг друга. Мой ашрам не соответствует восточной концепции ашрама. Ашрам должен быть абсолютно безрадостным, он должен больше напоминать кладбище, чем сад. Когда вы перестаете любить, все, что было текучим внутри вас, останавливается, становится затхлым. Без любви вы не можете праздновать. Как вы можете праздновать без любви? Что тогда вы будете праздновать и каким способом?

Однажды Мулла Насреддин сказал мне:

– Мне исполнилось сто лет. Я отпраздновал свой сотый день рождения. Я никогда не гонялся ни за одной юбкой, никогда не выпивал, никогда не играл в карты или другие азартные игры, никогда не курил и всегда ел простую вегетарианскую еду.

Я спросил его:

– Но как ты тогда праздновал свой сотый день рождения? Как тебе это удалось? Ради чего и каким образом? Просто тот факт, что ты прожил сто лет, еще не делает праздника. Ты не жил, если не любил!

Восток против любви. Именно поэтому восточная духовность так печальна, скучна, мертва. Восточного святого не переполняет жизненная энергия. Он боится любого течения, любой вибрации, любой пульсации, любого проявления своей энергии. Он постоянно контролирует, подавляет себя. Он сдерживает себя, он постоянно находится начеку. Он против себя и против мира. Он просто ждет смерти. Он совершает медленное самоубийство.

Именно поэтому мой ашрам будут понимать неправильно. Он больше похож на ашрам Чарваки, он больше похож на сад Эпикура.