Тайна трех четвертей

– Никто не знает, что в конечном счете может оказаться важным или как все связано между собой, пока вывод не станет очевидным. Самая несущественная на первый взгляд деталь иногда становится главной.

– Ну если вы думаете, что я смогу вам помочь… Дело в том, что миссис Лавингтон кое-что сказала мисс Айви, мисс Айви это сильно не понравилось и она обвинила миссис Лавингтон в том, что у нее были дурные намерения, если вы понимаете, о чем я. Мисс Айви думала, что миссис Лавингтон специально хотела причинить ей боль, но миссис Лавингтон поклялась, что не собиралась ее обижать и мисс Айви преувеличивает. Имейте в виду, возможно, я слышал не все.

– Почему вы так думаете?

– Все в доме пошло наперекосяк после обеда, который состоялся несколькими днями раньше.

– Какого обеда?

– Вы будете разочарованы, мистер Поррот, но я не слышал ничего из того, что говорилось на том обеде, однако именно после него начались неприятности. Я оставил всех за столом и отправился заниматься оставшимися у меня делами по дому. И уже возвращался, чтобы пожелать всем спокойной ночи, но не успел дойти до столовой, как навстречу мне выбежала мисс Айви. Она промчалась мимо, словно безумная, безутешно рыдая. За ней выскочила плачущая мисс Аннабель, последней прошествовала миссис Лавингтон, и лицо у нее было… ну я даже не знаю, как его описать, оно меня поразило. В ее глазах застыло выражение, которого я не видел прежде. Я попытался заговорить с ней, но она не обратила на меня внимания, мистер Поррот. Это было так странно. Я подумал, что случилось нечто ужасное.

– Вы сказали, что тот злосчастный обед состоялся незадолго до смерти Барнабаса Панди?

– Вы правы. Сожалею, но я не помню точно, сколько дней прошло, вероятно, три или четыре. Но не больше пяти.

– И как вы поступили, заподозрив, что случилось нечто ужасное?

– Я поспешил к обеденному столу, надеясь найти там мистера Панди и даже боясь предположить, в каком он может быть состоянии. Он сидел во главе стола, как всегда, и… – Кингсбери смолк. – Мистер Поррот, не думайте, что я не слышал все, что вы сказали о важности незначительных деталей, но я уверен, что мистер Панди не хотел бы, чтобы другие узнали о некоторых вещах.

– А хотел бы, чтобы его убийца избежал наказания?

Старик покачал головой.

– Я надеюсь, что не совершаю ошибку, рассказывая вам об этом, в противном случае мистер Панди задаст мне хорошую трепку, когда мы встретимся в лучшем мире. – Он несколько раз моргнул и добавил: – Вы же понимаете, вам не следует никому рассказывать том, что вы узнаете от меня.

– Если это не имеет отношения к нарушению закона, все останется между нами. Я вам обещаю.

– Как я уже говорил, я обнаружил мистера Панди во главе стола, но он не просто сидел. – Понизив голос, Кингсбери продолжал: – Он плакал, мистер Поррот. Плакал! За все годы, что я его знал, он никогда так не делал. Всего одна слеза, но я отчетливо видел ее в свете стоявших на столе свечей. Мистер Панди заметил, что я подхожу, и покачал головой. Он не хотел, чтобы я приблизился, и потому я сразу вернулся к себе. И – вы будете мной недовольны, мистер Поррот – я так и не попытался выяснить, что заставило его уронить слезу и вынудило остальных сбежать из-за стола. Я знал, что мистер Панди ничего мне не скажет, и не стал спрашивать. Не мое дело задавать вопросы.

* * *

Когда Пуаро вернулся в особняк, его встретили миссис Лавингтон, Аннабель Тредуэй и пес, державший в зубах оранжевый резиновый мяч.

– Надеюсь, Кингсбери оказался вам полезен? – спросила Линор.

– Он подтвердил многое из того, что вы мне рассказали, – сухо ответил Пуаро, не желая открывать, как много ему удалось узнать в коттедже.

Теперь у него появились новые вопросы, которые он хотел бы задать обеим сестрам, но предстояло придумать хитроумный способ сделать это так, чтобы не подставить под удар старого слугу.

Значит ли это, что одна из стоящих перед ним женщин – убийца? И, если так, выходит, что другая, а также Айви Лавингтон солгали о том, что они все находились в спальне Айви. Пуаро инстинктивно верил Айви. Следовало ли из этого, что он не доверял Линор Лавингтон и Аннабель Тредуэй? Чтобы избежать размышлений над столь трудными вопросами, он начал с легкого.

– Могу я перед уходом воспользоваться вашей пишущей машинкой, мадам?

Линор Лавингтон кивнула, из чего Пуаро сделал вывод, что она согласна.

– Мистер Пуаро, – сказала она после небольшой паузы, – пока вы беседовали с Кингсбери, мы с Аннабель обсудили нелепую и отвратительную ситуацию, в которой оказались, и обе считаем, что это необходимо прекратить. Никто не убит, и никто не верит в то, что дедушка стал жертвой. Эта история – чистой воды выдумка, и мы даже не знаем, кто за ней стоит и какова его версия, но не вызывает сомнений, что его действия продиктованы злобой.

– Вы правы, мадам, но письмо, которое я хочу напечатать перед уходом, не имеет к данной истории никакого отношения. Это нечто… личное.

– В самом деле? Или вы хотите проверить, не на нашей ли машинке напечатаны письма с фальшивыми обвинениями?