Тайна трёх государей

– Сидите, пожалуйста, – сказал старший, – кто же вас гонит? Остальные могут выйти и размяться, если есть желание. Только не уходите далеко. На всякий случай мы с коллегами рядом.

Одинцов поднялся и вслед за конвоирами шагнул в открытую дверь.

64. На погосте

Так обычно бывает на городских похоронах. Человек пятьдесят собравшихся бессмысленно толпились неподалёку от свежевырытой ямы; поглядывали на окрестные могилы, над которыми покачивались в вышине старые деревья, и читали надписи на памятниках. Они тискали в руках цветы, курили, перебрасывались негромкими репликами и ждали команды – что делать дальше. За командира был Сергеич, заместитель Вараксы. Он шушукался с могильщиками, но как только заметил приближающегося Одинцова – прервал разговор и поспешил ему навстречу.

– Ну слава богу… Пытались до тебя дозвониться, а ты который день трубку не берёшь. Здорóво.

Мужчины обменялись крепким рукопожатием.

– Я номер сменил, прости, забыл предупредить, – сказал Одинцов и мотнул головой в сторону конвоиров, застывших рядом. – Это свои ребята, Вараксу хорошо знали. Работаем вместе… Помощь какая-нибудь нужна?

– Нет, всё нормально, сейчас начнём.

– Я тогда пока с мужиками поздороваюсь… Да, сигареткой не угостишь? Я свои в машине оставил.

Получив сигарету и спички, Одинцов прикурил, с явным удовольствием затянулся несколько раз и пошёл здороваться. Конвоиры не отставали.

Надгробие Дмитрия Рождественского, Гран-приора Мальтийского ордена (Серафимовское кладбище).

Сергеич недолго смотрел им вслед: надо было распоряжаться похоронами, а соображал он быстро, как и полагается выпускнику КУОС, ветерану нескольких войн и участнику десятков спецопераций.

Последние слова Вараксы были про помощь Одинцову. «Наизнанку вывернись, но помоги. Не важно, о чём он попросит», – сказал Варакса, который ничего не говорил зря – тем более в такой момент: он-то знал, что идёт на смерть. С Одинцовым в эти дни Сергеичу связаться действительно не удалось, и остальные тоже не дозвонились, однако тот откуда-то узнал про похороны. Пожимая Сергеичу руку, Одинцов сжал его кисть не один раз, а несколько. И массировал запястье, будто намятое наручниками или верёвкой. И затягивался необычно – показывал, что долго не курил. И эти два смурных молодца – какие, к лешему, свои ребята?! Своих Сергеич знал наперечёт, а остальным здесь делать нечего, и с какой стати Одинцову тащить к могиле погибшего друга кого попало…

Церемония оказалась короткой: о священнике речи быть не могло – не играл Варакса в эти игры; гроб с изувеченным телом не открывали, а почти сразу опустили в могилу. Сергеич как распорядитель первым произнёс немудрёные слова прощания, бросил на крышку гроба горсть мёрзлой земли и взглядом показал Одинцову: «Теперь ты».

Конвоирам пришлось остаться на месте. Одинцов подошёл к краю ямы, чуть отодвинув плечом Сергеича, помолчал несколько секунд и сказал:

– Мы тут все солдаты… Почти все. Воевали, смерть видели много раз, товарищей многих похоронили… кого удалось похоронить. И всё равно, каждый раз, когда вот так… Но хорошо, что хоть по-человечески, в родной земле…

Он провёл рукой по волосам и продолжил:

– Путь воина обретается в смерти. Варакса этот путь прошёл до конца и погиб как воин. А мы пока ещё в пути. Значит, надо жить. Надо дело доделать, которое не закончил Варакса… чтобы не краснеть потом и глаза не прятать, когда с ним снова встретимся… Прощай, друг. Земля тебе пухом.

Одинцов бросил в яму несколько комьев, коротко обнял Сергеича и вернулся к конвоирам. Потом говорили другие. Дождавшись конца речей, кладбищенские молодцы резво засыпали яму землёй и охлопали лопатами небольшой холм, напомнивший Одинцову по-военному аккуратные сугробы в ладожском имении Вараксы. Сверху могильщики положили венки и отошли в сторону: дальше уже каждый сам клал букет или рассыпал цветы по холмику, на прощание касался его ладонью и уступал место следующему.

Всё это время Одинцов неподвижно стоял, стиснутый конвоирами с обеих сторон. Он читал надписи на траурных лентах, примечал у соседних могил академиков, изображавших посетителей кладбища; видел, как Сергеич что-то втолковывает нескольким сотрудникам сети «47» в фирменных куртках…

…а его самого было хорошо видно в бинокль из-за толстого дерева поодаль от могилы Вараксы: там расположились Владимир с напарником. Они караулили Салтаханова у здания Академии и последовали за кортежем, почти не сомневаясь, что в микроавтобусе везут Одинцова. Возле кладбища их догадка подтвердилась, а деревья обеспечили неплохое прикрытие.

– Что будем делать? – спросил напарник.

– Ничего, – ответил Владимир и вернул ему бинокль. – Посмотрим, что дальше.

Пока хоронили Вараксу, профессор сидел в микроавтобусе, а Мунин с Евой вышли наружу. Идти было некуда – не по кладбищу же гулять в самом деле! – так что оставалось прохаживаться взад-вперёд по парковке и жмуриться от яркого солнца.

– А вы туда не хотите? – Ева имела в виду прощание с Вараксой.

– На погост? – с нервным смешком переспросил историк.