Тайна царствия

Сомнения все еще терзали Матфея, но наконец он решился присесть, а все еще пребывающий в страхе Закхей устроился рядом с ним. Ученик понимающе посмотрел на Аденабара.

– Думаю, что этот дом оцеплен легионерами, – начал он свою обвинительную речь. – По правде говоря, я не предполагал, что римляне способны устраивать столь вероломные ловушки!

– Послушай, Матфей! – возразил задетый за живое Аденабар – Не следует обвинять римлян во все грехах. Прокуратор вовсе не собирался приговаривать твоего Учителя к смерти и сделал это лишь потому, что его вынудили так поступить иудеи. Лично я не имею ничего против твоего Учителя или тебя самого, ты можешь бежать, куда захочешь, если тебе удастся проскользнуть незамеченным мимо городских стражей; возможно, этому станет препятствовать синедрион, но только не мы, римляне.

Мне показалось, что в эту минуту Матфей начал испытывать некоторый стыд за свой первоначальный страх: он понял, что находится в безопасности и что мы не собирались отправить его на смерть.

– Я не пришел бы к тебе, римлянин, если бы мне не прожужжали все уши о тебе. Не зная ни наших законов, ни учений наших пророков, и даже не будучи обрезанным, ты бегаешь за нами, ведешь разговоры с глупыми женщинами и выслеживаешь наши тайны. В том, что уже случилось, я усматриваю лишь одну причину: либо в тебя вселился демон, либо ты – колдун, ибо заставил Иоанна отвечать на свои вопросы. И вот я пришел сказать тебе следующее: уйди от нас, не вмешивайся в дела, в которых ты ничего не смыслишь, и перестань приставать к находящимся в смятении женщинам!

Эти слова наполнили мое сердце горькой болью и в то же время такой глубокой ненавистью, что мне захотелось его ударить; однако внимательно присмотревшись к его взгляду и к морщинам на лбу, я обнаружил то же самое необъяснимое выражение, которое делало учеников Иисуса отличными от других, и тогда смысл его слов стал мне более понятен. Поэтому я лишь произнес в ответ:

– Мне нечего тебе возразить. Я думал, что его путь открыт для всех, кто ищет его со смирением, и полагал, что если стану стучаться, дверь передо мной откроется. Скажи мне хотя бы, почему он явился мне в доме Симона Киринейского.

Закхей бросил на Матфея умоляющий взгляд, но тот, еще более ожесточившись, ответил:

– Наш господин пришел на поиски заблудших сынов Израиля, и поэтому он окликнул меня, когда я сидел за столом сборщика налогов в Канернауме, я тотчас же последовал за ним, покинув свое жилище, нажитое добро и даже свою семью. Закхей тоже был одним из заблудших сыновей Израиля, а Симон Киринейский, посещающий греческую синагогу, нес его крест. Мы можем согласиться с тем, что он являлся им обоим, но никогда не поверим в то, что он предстал перед необрезанным римлянином. Мы уже обсуждали этот вопрос в своем кругу и можем доверять какому-то римлянину не больше, чем видениям ополоумевших женщин. Кроме того, ты можешь быть магом или колдуном, который желает по тайной причине выведать все, что нам известно. По словам одного нищего слепца, ты превратил камень в сыр, воспользовавшись именем нашего Господа. Точно так же тебе удалось ввести в заблуждение Симона Киринейского и Закхея. И если все, что случилось в доме Симона, произошло благодаря колдовским чарам, то это не имеет ничего общего с его царством.

Закхей утвердительно закивал:

– Это верно, когда я пришел, они уже разговаривали. Он так околдовал Симона, что тот увидел тень своего раба Элиазара, тогда как тот был еще лишь на пути к дому, а затем ему удалось добиться, чтобы нам подали крепкого вина и чтобы мы, напившись, не помнили себя. О Матфей, тебя я знаю и доверяю тебе больше, чем какому-то незнакомому римлянину.

Затем, обращаясь ко мне, он произнес:

– Симон Киринейский, поразмыслив, больше ничего не желает о тебе слышать, потому что ты не принадлежишь к заблудшим сынам Израиля. Несмотря на то что ты причинил ему значительный ущерб, он не желает тебе зла, но все же тебе лучше с ним больше не встречаться, потому что ты уже успел причинить вред многим людям.

Матфей, похоже, понял, какую боль причинили мне эти слова и оценил мое смирение, когда, не сказав ни слова, я отвернулся, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

– Ты должен понять нас, римлянин! – с нежностью в голосе продолжил он. – Я вовсе не собираюсь тебя в чем-то обвинять, а лишь ищу приемлемое пояснение случившемуся. Возможно, ты вовсе никакой не колдун, а в тебя вселился всемогущий демон, заставивший воспользоваться именем нашего распятого господина, о котором ты ничего не знаешь и не ведаешь тайны его царства. И я хотел бы строжайше тебе это запретить, потому что лишь мы, избранные, имеем возможность и силу исцелять больных и изгонять демонов. Признаю: мы впали в искушение и слабость нашей веры лишила нас прежних сил, однако в нужное время эти силы еще к нам вернутся, а до тех пор нам остается лишь, молясь, ждать прихода его царствия.