Тайна убийства Столыпина

— Я не мог поступить иначе, — возразил Пётр Аркадьевич. — Если я проиграю сражение сейчас, я проиграю навсегда. Я решил с ними биться всеми средствами.

Крыжановский обратил внимание на одну важную деталь:

— Сам характер законопроекта позволяет осуществлять оппозицию с неуязвимых для неё позиций “патриотизма” и охранения основ русской государственности. Наших врагов ни в чём упрекнуть нельзя.

Или пан, или пропал — такая сложилась ситуация.

Столыпин напирал. Вначале всё шло так, как он задумал. Опасений серьёзных не было. Даже Коковцов отмечал, что Столыпин настолько уверен в своём успехе, что ещё за несколько дней до слушания дела не просил присутствия в Государственном совете тех из министров, которые были членами совета. А ведь он мог усилить их голосами свою позицию.

Обсуждение законопроекта началось на пленарном заседании 21 января 1911 года и без всякой спешки шло в течение всего февраля. Спешки вроде не было, а интерес огромный был.

Ложи для публики были переполнены. В зале заседаний — две депутации от Западного края. И вот со стороны замечают, будто статс-секретарь Столыпин говорит в Государственном совете с меньшей уверенностью, чем в Думе. Но это утверждают одни, а другие — напротив, отмечают, что Столыпин уверен: несмотря на сопротивление правых проект пройдёт. Член Государственного совета, родственник премьера Нейдгардт открыто говорил: “Самое худшее, что ждёт правительство — незначительное преимущество”. Он даже определил его: восемь голосов. Нейдгардту такое преимущество казалось малым.

Какая скучная глава, скажет читатель, одни словопрения, высказывания, реплики, недоговорённые фразы. Что хорошего копаться в старом законопроекте, который волновал Россию в начале прошлого века? Ведь это давно уже пройденный этап истории.

Так же полагал автор, приступая к работе. Но потом, ознакомившись с материалами той эпохи, понял, что именно в этих кризисах, именуемых “министерскими” и “думскими”, как раз и кроется ключ к разгадке, которой занимались многие, но так и не разгадали. И в прениях и документах прослеживается линия, вычерченная Столыпиным, позиции его сторонников и противников, а в кулуарных рассуждениях — та история, которая представляется нам сегодня в скучном отображении, а тогда играла важную роль в судьбе страны.

В феврале 1911 года, когда законопроект обсуждался так горячо и захватывающе, вся империя следила за схваткой сил, столкнувшихся из-за него. Дело было не в самом проекте — это понимали многие. Дело было в Столыпине. Забраковать проект для его противников и врагов означало свалить ненавистного им активного реформатора, который расшевелит тихую жизнь, внеся в неё новую струю.

Не все любят новшества, не все любят энергичных людей.

Выдержки из документов, известных нам и не известных, свидетельствовали о накале той борьбы. Если внимательно вчитаться в них, если призадуматься, то можно понять многое. В некоторых случаях можно понять и день сегодняшний. В истории всё, что мы проходим сегодня, уже имело своё подобие, только антураж был иной...

А мы хотим понять то, что имеет отношение к нашему повествованию: кто же был заинтересован в расправе с реформатором, пришедшим спасти империю в нелёгкую годину.

Столыпин внимательно читал получаемую прессу, карандашами подчёркивал отдельные фразы из статей, выбирал главное.

Вот газета “Новое время”. О чём пишет она?

“Игра ведётся очень сложная, в которой притом партнёры тщательно скрывают свои карты, делая вид, что все они озабочены единственным сохранением государственных интересов”.

Другой номер “Нового времени”: “Удар, нанесённый ими (правыми в Государственном совете. — Авт.) по законопроекту, рассчитан на неожиданность его для противника”.

А вот газета “Россия”: “Менее всего можно было ожидать, что в момент решительного голосования члены Государственного совета, настроенные в пользу защиты польских интересов, соберут большинство...”

“Голос Москвы”: “Думские круги убеждены, что отклонение законопроекта Государственным советом — это результат интриги против Столыпина, а не недовольство самим законопроектом”.

Ещё одна цитата из “Нового времени”: “Напомним в двух словах историю возникновения конфликта. Столыпину строили ловушку”.

Сам Столыпин голосования не боялся. В тот момент он как раз находился в Государственном совете, ждал результатов. Но получив данные голосования по вопросу о куриях, от неожиданности покраснел и растерялся. Такого удара он не предвидел.

Из дневника графа А.А. Бобринского, члена Думы:

“5 марта 1911 года. Рассказывают, что царь поручил Акимову просить правых голосовать за земство в западных губерниях, а потом уполномочил Владимира Трепова освободить правых от этой обязанности”.

Из документов Государственного совета:

“Переход к постатейному чтению был принят Государственным советом 4 февраля большинством в 103 голоса против 56. Голосование поправки, отвергающей курии, состоялось ровно месяц спустя, 4 марта. Она была принята 92 голосами против 68".