Тайна «Утеса»

- А вы не видели портрет? И не размышляли над внешностью Мери, над тем, какой она была? Ну тогда ваши показания можно считать свидетельством, - согласился Ингрем. - Как бы то ни было, давайте пока именовать этот призрак «ИКС».

- Значит, Кармел будет призрак «ИГРЕК»? - улыбнулась Памела.

Макс вмешался:

- Надо спрашивать по-другому: «А призрак «ИГРЕК» - это Кармел?»

- Да, призрак, являющийся вам в вашей спальне, обозначим через «ИГРЕК», - согласился Ингрем. - Я так понял, что полностью лицо не материализовалось?

- С минуту я видела его совершенно ясно, - сказала Памела. - А потом оно расплылось, как будто у меня глаза затуманились. Я даже окликнула ее, позвала: «Кармел!» И лицо снова начало проявляться, но тут же снова расплылось.

- Вы внимательно разглядывали картину «Рассвет»?

- Да, очень.

- И она произвела на вас сильное впечатление?

- Чрезвычайное.

- Ну вот видите. - Ингрем улыбнулся, приглашая нас поддержать его. - Можем ли мы называть этот призрак иначе, чем «ИГРЕК»? Ведь не исключено, что это лицо - плод ваших раздумий.

- Очень может быть, - ответила Памела с несвойственной ей покорностью. - Однако, - настойчиво повторила она, - я уверена, что плачет «ИГРЕК».

- Что вы можете привести в качестве доказательства?

Вмешался я:

- Мы слышали плач в детской, в то время как Мери находилась на лестнице.

- Это ничего не доказывает, кроме того, что плачет не «ИКС».

- Может быть, плачет «ЛОЛА»? - предположил Макс.

- Плакать может любой, кто когда-то умер в этом доме, - продолжал Ингрем, явно наслаждаясь своей ролью, он одновременно был и судьей, и присяжными, и прокурором. - Я даже допускаю, что плачет вовсе не привидение. Может быть, в доме продолжают жить отзвуки страстей, кипевших в этих стенах, а может быть, какой-то дух все повторяет и повторяет последний акт своей трагедии или некое активное сознание настойчиво стремится к какой-то цели. Не исключено также, что действуют все эти факторы, вместе взятые.

- Туманно, - заметил Макс.

- Очень. Ничего не стоит сбиться с толку. Поэтому видите, как осторожно надо принимать решения. А теперь давайте подумаем, достаточно ли у нас причин считать, что наблюдаемые нами явления вообще связаны с семейством Мередит?

Нет, это было уж слишком, скептицизм Ингрема не имел предела.

- Господи Боже! - воскликнул я. - Более чем достаточно!

- А лицо Мери, лицо Кармел? - поддержала меня Памела.

- Не забывайте, вы видели портреты, в вас слишком сильно говорит элемент самовнушения.

- А сеанс? - напомнил я.

Ингрем испытующе поглядел на Памелу:

- Вы не обидитесь, если пока я не буду принимать в расчет сеанс?

- Родди! - скорбно улыбнулась Памела. - Нас тобой лишают доверия. Мы оба жулики!

- Нет, нет, - заторопился Ингрем. - Может быть, в конце концов мы согласимся с результатами сеанса. Но сначала мне хотелось бы убедиться, что мы опираемся на точные факты.

- Понимаю, - быстро согласилась с ним Памела. - Но, - не сдавалась она, - есть же доказательства, должны быть.

- Взять хотя бы то упадочное настроение, которое находит на всех в мастерской, - сказал Макс. - Вероятно, это - отзвуки горя, которое пережила Кармел из-за жестокости Мередита.

Ингрем кивнул:

- Да, это, я думаю, можно принять как доказательство - отчаяние Кармел, живущее в мастерской, перекликается с тем, что пережила Джудит - миссис Хиллард.

К счастью, он тактично удержался от ссылки на мой печальный опыт там же, хоть я и написал без утайки в дневнике о своих душевных муках в ту ночь.

- А свет в детской? - спросила Памела.

Ингрем покачал головой:

- Сами подумайте, сколько раз там зажигали свет с тех пор, как стоит «Утес»?

- А запах?

Наконец- то Ингрем кивнул в знак согласия:

- Да, это определенно связующее звено. У Стеллы есть духи с тем же запахом, для нее они сочетаются с воспоминаниями о матери, и нет оснований думать, что она ошибается. Это действительно ключ к отгадке. Если бы прошлой ночью мы услышали запах мимозы, я согласился бы, что мы видели Мери и что этот аромат - ее лейтмотив.

- При холоде запах мимозы никогда не ощущается, - сказал я.

- Вот это самое любопытное! - воскликнул Ингрем. - Хотя, мне кажется, я понимаю, в чем дело.

- Не забудьте еще и о коробке, - горячо вступила Памела. - Зачем Мери понадобилось направлять нас к коробке, принадлежавшей Кармел?

- Во-первых, - ответил он, - возможно - заметьте, я считаю это только одной из возможностей, - что Мери вполне сознательно хотела дать вам знать, что опасность грозит со стороны Кармел.

- Нам это и в голову не пришло, - удивилась Памела.

Ингрем добавил, как бы возражая сам себе:

- Да, это несколько притянуто за уши.

- А, по-моему, прекрасное объяснение, - сказал я. - Только как быть с пустым флаконом из-под духов?

- Он мог служить для Мери зацепкой. Ведь явление материализации, по-видимому, повинуется своим неуловимым, странным законам, - объяснил Ингрем. - Мы еще не в силах их постичь. Но можно себе представить, что, прежде чем направить вас по нужному пути, Мери необходимо было отыскать какую-то связь с вами и с Кармел. Этим звеном и стал флакон.