Тайна «Утеса»

- Понятно, - с почтением протянула Памела, а Макс одобрительно кивал, слушая хитроумное объяснение, с таким видом, будто сам выдвинул эту теорию.

- Значит, вы все-таки признаете, что призраки связаны с семейством Мередит? - спросил я.

Ингрем решительно ответил:

- Да.

- И вы согласны предположить, что на лестнице мы видели Мери? - спросила Памела.

- Думаю, мы можем так считать, - подтвердил он.

- Ну спасибо! - несколько язвительно отозвалась Памела.

Ингрем рассмеялся:

- Уж такие мы, юристы, буквоеды! Чтобы продвинуться на милю, нам нужно обогнуть земной шар.

Макс, хмурясь, листал наш дневник.

- Вот что непонятно, - проговорил он. - Почему Мери Мередит, бывшая при жизни олицетворением безупречной доброты, распространяет вокруг себя такой зловещий холод?

- Вот именно, - поддержал его я. Макс точно сформулировал вопрос, в который всегда упирались наши с Памелой рассуждения, отчего мы и начинали как выражалась моя сестра, «выписывать восьмерки»

Ингрем быстро ответил:

- Могу объяснить.

Он наклонился вперед, с интересом наблюдая, как мы отнесемся к сказанному.

- Думаю, что во всех своих выводах вы допускаете принципиальную ошибку. Вы считаете, что ощущение холода и панического страха вызвано злонамеренностью призрака, а источник злонамеренности связываете с тем, как Мери Мередит умирала. Так ведь?

- Да, именно так, - подтвердил я.

- Но ведь это совсем необязательно! - Минуту он помолчал, желая убедиться, что мы его слушаем Разумеется, мы были - само внимание. - Вы не учитываете свойства эктоплазмы - наружного слоя протоплазмы клетки, - сказал он - А ведь вы, наверно, знаете, что для того, чтобы призрак мог материализоваться, он должен извлечь определенное количество энергии из плоти присутствующих. Именно это и произошло прошлой ночью.

- У меня действительно было такое ощущение, будто из меня высасывают все жизненные соки, - сказал Макс.

- А это ощущение, - продолжал Ингрем, - вызывает физический страх, который передается мозгу, и человека охватывает паника. Думаю, вы согласитесь со мной? Так что не следует считать это проявлением злобных устремлений призрака.

- Да, что касается панического ужаса, его я испытал сполна, - подтвердил я.

Памела закивала головой:

- И я тоже, но, как хотите, мистер Ингрем, мне этот холод все равно кажется зловещим.

Я удивился ее упорству. Ингрем блестяще изложил свою точку зрения, разъяснил аномалию, о которую разбивались все наши представления.

- Смотрите! - воскликнул Ингрем - Таким чувствам поддаваться опасно!

Памела молчала. Я видел, что идти на попятный она не собирается.

- А по-моему, вы великолепно во всем этом разобрались, - сказал я.

Макс продолжал упорно размышлять:

- Но скажите, пожалуйста, - обратился он к Ингрему, - почему же при других видениях чувство холода не возникает? Например, когда Мери была со Стеллой в детской?

- Боюсь, что свидетельства Стеллы лучше исключить, на ее подсознание слишком сильно воздействовала атмосфера комнаты.

- Лихо вы все исключаете! - пошутил я.

- Да пусть себе, - усмехнулся Макс. - Лишь бы ему удалось исключить и самих призраков!

Ингрем молчал. Уж не обиделся ли он? Но нет. Он вдруг озабоченно взглянул на Памелу и мягко проговорил:

- Надеюсь, вы понимаете, что этого я обещать не могу?

- Ну конечно! - горячо отозвалась сестра. - Но вы помогаете нам понять, что происходит, на это мы и рассчитывали. Остальное уж наше дело.

- Вернемся, однако, к моему вопросу: почему не ощущалось никакого холода, когда Мери вывела их на коробку Кармел?

- Подумайте сами! - вскинулся Ингрем. - Ведь в тот раз она не принимала видимых очертаний. Ее же не было видно! Это как раз подтверждает мою теорию! Пока Мери остается невидимой, ощущений холода и страха не возникает, но при попытке материализоваться она начинает внушать страх и кажется зловещей.

- Здорово! - Я был восхищен. Ингрем нашел замечательное объяснение, все сходилось, все становилось на свое место.

Мы заговорили в один голос.

- Вот вам и ученый-скептик, - восторгался довольный Макс. - До чего же хитроумно нашел на все ответ!

- Не слишком ли хитроумно? - тихо усомнилась Памела.

- Выходит, призраков не два, а один, - размышлял я. - Во всех случаях мы имеем дело с Мери. Значит, Кармел тоже исключаем? Да? Что-то у меня ум за разум заходит!

Ингрем расхохотался:

- «Ведь даже дух возвышенный порой снедаем недовольством и хандрой»24. Послушайте, я и сам для себя только сейчас сумел объяснить происхождение вашего неестественного холода. И пока как следует это не переварил. Если вы не возражаете, я хотел бы еще поломать голову.

Меня это обрадовало. Нам не мешало передохнуть.

- Давайте сейчас закончим, а вечером соберемся снова. Пойдемте пройдемся, солнце еще продержится часок-другой.

- Простите меня, - довольно робко проговорил Ингрем, когда мы поднялись. - Боюсь, я вас сильно разочаровал - и с сеансом, и с вашими дневниками. Вы проделали такую скрупулезную работу и пришли к таким интересным выводам! Просто неловко их опровергать.

- Да мы вовсе не держимся за ваши выводы, - уверяла его Памела, выходя в сад.