Тайна «Утеса»

- Я видела все. Услышав плач Кармел, я выбежала из своей комнаты. И увидела, как вышла из мастерской Мери - она позировала там мужу, - Мери оперлась на перила и посмотрела вниз. Если бы она велела Кармел немедленно убраться вон, я бы ее не осудила. Но Мери поступила иначе. Она долго смотрела на Кармел, потом повернулась ко мне. Наши взгляды встретились. Она медленно улыбнулась, потом спокойно спустилась с лестницы.

- И впустила Кармел в дом?

- Она привела ее в гостиную, затопила камин - был октябрь, - напустила горячей воды в ванну, приготовила для Кармел свою одежду. Кармел кашляла, плакала и выкрикивала какую-то брань. Она упрекала мистера Мередита. Но поскольку она не потрудилась осилить английский, смысла ее слов, я, к счастью, не улавливала. Мери тихо увещевала ее, как ребенка.

- Значит, Кармел осталась в «Утесе»? - заключила Памела и спросила: - В какой же комнате?

- Наверху в маленькой, напротив комнаты Мери. Я уступила ее Кармел, а сама перебралась к Мери. Но она проспала там только одну ночь, от ее кашля никто в доме не имел покоя. На следующую ночь мы постелили ей в столовой.

- А что же Мередит? - вмешался я, возмущенный этой невероятной историей. - Он-то что предлагал?

- Он предложил нарисовать ее, - ответила мисс Холлоуэй.

- Боже святый!

- Я слышала, как он сказал Мери: «Если ты ее выдержишь, пусть она останется. Мне она нужна. У меня родилась превосходная идея». К тому времени Мередит, видимо, уже кончил портрет Мери - во всяком случае, уговорил себя, что кончил, - и носился с мыслью написать, как он выражался, «сюжетную картину в старом вкусе» Правда сам над собой посмеивался, но тут заявил, что Кармел нужна ему для этой картины.

- А Кармел знала, в чем дело? Она согласилась позировать? В ее-то состоянии?

. - Нет, она ничего не знала, хотя, может, и догадывалась. Мередит не пускал ее в мастерскую, наоборот, держал дверь у себя запертой. Он ведь и так хорошо знал ее лицо. Бывало, мы сидим за столом, а он глаз с нее не сводит, кончим есть, а он все разглядывает ее в упор. Доводил этим Кармел до слез. Она же все еще была влюблена в него, как кошка. А потом он, прыгая через две ступеньки, взбегал к себе в мастерскую. Я слышала, как он там насвистывал за работой.

- И долго это продолжалось?

- Недели две. А послушались бы меня, кончилось бы быстрей, - продолжала она на низкой трагической ноте, - и кончилось бы по-другому. Уже через несколько дней я сказала Мери, что Кармел нельзя держать в доме. Она портит ребенка.

- Портит? Вы имеете в виду - балует? - спросила Памела.

- Вот именно, самым возмутительным образом. Она не соблюдала никаких правил, пренебрегала дисциплиной. Я, конечно, запретила ей бывать в детской, но бороться с ней было невозможно, она то и дело прокрадывалась туда, даже по ночам.

Глаза Памелы округлились.

- Значит, это она… Вы запрещали зажигать свет в детской? - спросила моя сестра.

- Разумеется.

- И миссис Мередит соглашалась с этим?

- Мы всегда думали одинаково.

- Понятно.

Мисс Холлоуэй испытующе взглянула на Памелу, словно встревожилась, не слишком ли многое ей понятно. Она ловко старалась обвести нас вокруг пальца, рассказывая только то, что желала нам внушить, - ни больше ни меньше. И время у нее было рассчитано великолепно. Я заметил, как удовлетворенно блеснули ее глаза, когда она взглянула на часы, - скоро у нас не останется ни минуты, и ей удастся избежать дальнейших вопросов, чего она и добивалась. Эта женщина отличалась умом и стальной волей.

- И все-таки, - вступил в разговор я, пытаясь ускорить течение беседы, - Мери не отослала Кармел?

- Мистер Мередит был против. «Мне нужно только три дня, - просил он Мери, - потерпи ее еще три дня, и я даю тебе слово, что больше ты ее никогда не увидишь». Помню, как он при этом улыбался. И ведь добился чего хотел. Из-за его упрямства и погибла Мери.

Что- что, а ненавидеть мисс Холлоуэй умела.

- Пожалуйста, расскажите об ее последнем дне, - без обиняков попросил я.

- Я как раз и собираюсь. - Ровный сдержанный тон мисс Холлоуэй сам по себе являлся упреком. Мне стало не по себе, когда я подумал, каково было маленькой Стелле расти под этим холодным взглядом.