Тайна Верховной жрицы

Советник долго размышлял над этим вопросом и пришел к выводу, что если не получатся остановить протест, то его необходимо возглавить. Возможно, это и не плохо, что у людей есть отдушина в виде митинга. Народ хотя бы так может высказать все, что накопилось на душе. Надо лишь взять этот процесс под контроль. Так сказать, обеспечить недовольным безопасность от самих себя. Выдать им правильного лидера, который будет изображать активность, а на деле тянуть время и ждать, когда людям надоест протестовать. Тем более, скоро наступит зима, ночи станут холоднее и палаточный лагерь исчезнет сам собой. А пока пусть думают, что одной волей могут отменить военный налог.

Хорошо бы еще концерт для них устроить, под предлогом того, что артисты поддерживают протест. Это отвлечет от недовольства. Люди повеселятся с неделю и сами разойдутся. И главное: без всяких взрывов и террора. Возможно, Альберг и прав, народ наш еще не до конца обрел ответственность, но их нужно не запугивать, а отвлекать.

Эр обдумывал, как лучше преподнести эту мысль императору и в пол уха слушал голос Теи Валоренг. Странно, что панихиду служила не Меган. По идее, это обязанность Верховной жрицы, но советник был рад, что у рыжеволосой дамочки приключилась какая-то хворь, и панихиду проводила Тея. Старшая жрица Денейрина нравилась ему куда больше. У нее было столь одухотворенное лицо, и сама она держалась так кротко и доброжелательно, что сердце невольно переполнялось благодатью.

От раздумий советника отвлекли запиской. Эр не успел увидеть, кто именно передал послание — курьер мгновенно скрылся в толпе. Предчувствуя дурные вести, советник развернул клочок бумаги. Быстрым скупым почерком сообщалось, что на императора готовится покушение. Сегодня во время панихиды некто неизвестный планирует устроить взрыв, бросив в государя бомбу.

Послание взволновало Эра. Стараясь привлекать как можно меньше внимания, он нашел начальника стражи и показал записку. Почти единовременно с этим угловатая тень отделилась от стены и кошкой направилась в сторону Альберга. Убийца двигался плавно, осторожно пробираясь сквозь толпу. Если бы не анонимное послание, стража едва ли успела бы предотвратить покушение. Но охрана была наготове, и странное поведение мужчины не осталось незамеченным.

Все должно было произойти тихо и быстро: стражи ловят преступника, остальные уводят государя в безопасное место.

Но в дело вмешался случай.

Убийца, заметив, что к нему направляется охрана, понял, что не успеет добежать до императора и решил швырнуть бомбу из толпы. Одна из женщин, стоявшая неподалеку, увидела, как подрывник достает взрывчатку и закричала.

В толпе началась паника.

Убийца кинул бомбу в сторону Альберга. Раздался взрыв. Грохот оглушил прихожан. Зал окутало густым дымом.

Народ, обезумев от страха, повалил к выходу. Из-за давки люди напирали друг на друга. На упавших не обращали внимание — бежали по их спинам. Стоны и крики пронзали Собор. Стража, которая должна была восстановить порядок, бросила все силы на защиту государя.

Тея тоже не могла успокоить людей. Она настолько растерялась, что взирала на давку как безвольная кукла.

Люди продолжали топтать друг друга, желая поскорее выбраться из Собора. Паника превратила их в одичавших животных.

Многие из прихожан в тот день погибли. Одна трагедия переросла в другую. Позже это событие окрестили Черной панихидой. Спустя много лет историки утверждали, что именно гибель прихожан явилась последней каплей народного терпения.

* * *

На допросе убийца не артачился: сразу выдал имя заказчика — Шельц. Это стало для Альберга настоящим ударом.

— Как он мог? — бушевал император, метясь по кабинету, не в силах поверить, что за покушением стоял кузен.

Советник Эр, единственный свидетель гневной истерики правителя, спокойно пожимал плечами:

— А чего ты ожидал? После смерти твоего брата, Шельц стал прямым претендентом на трон.

— Рамон с ним с троном! — выругался Альберг. — Он же племянниц моих подорвал! Понимаешь? Девочки-то причем? Эта скотина ведь летом на именины к ним приходил! Подарки дарил, с рук не отпускал! Девочек-то за что? — страдальчески произнес император.

Девчушки были для Альберга той приятной отрадой, наполнявшей жизнь пусть крохотным, но счастьем, и он до сих пор не мог смириться с их смертью. Теперь же, получив сведения, что за терактом на брата и его семью также мог скрываться Шельц, государь был в полнейшем смятении.

По историческим книгам Альберг знал, что в давние времена нередко случались подобные убийства, когда родственники без зазрения совести избавлялись от конкурентов на трон. Но ему казалось, что эта варварская эпоха осталась позади. И как же горько было осознавать, что двоюродный брат мог опуститься до того, чтобы начать убивать ближайшую родню.

И ведь, ладно бы сразу начал с Альберга. Брата-то за что? Тот никогда не стремился управлять империей. Жил тихой семейной жизнью, воспитывал девочек. За что Шельц поступил так с ними?

— Он признался? — уточнил Эр.