Тайна Воланда

В набоковской «Защите Лужина» с подозрительной настойчивостью

возникает томик Пушкина, а отец невесты спрашивает у игрока — «нет ли в

шахматной игре такого хода, благодаря которому всегда выигрываешь?»

Совпадение? Но через пару страниц появляется «престарелая княгиня

Уманова, которую называли пиковой дамой (по известной опере)». С

Лужиным она пытается завязать разговор о «новой поэзии», — точно

пушкинская старуха, говорившая о «новых русских романах».

Музыка из знаменитой оперы звучит в «Роковых яйцах» — перед

появлением первого змея: «Хрупкая Лиза из „Пиковой дамы“ смешала в

дуэте свой голос с голосом страстной Полины и унеслась в лунную высь…». В

«Мастере…» подозрительно часто упоминается Пушкин, а сам сюжет

разворачивается вокруг странного наследства, полученного Иваном

Бездомным — романа, к которому надо «продолжение написать». Сравните: сумасшедший Германн — «наследник» Сен-Жермена — попадает в

палату №17, а «наследник» Воланда — в №117!

Вернемся к пушкинскому «продавцу эликсиров»: на нем был

потрепанный черный фрак, и «под истертым черным галстуком на

желтоватой манишке блестел фальшивый алмаз». А вот как описывают

Сен-Жермена (Мэнли П. Холл): «…Человек среднего роста, пропорционально

сложенный, приятной наружности, с правильными чертами лица. Он был

смугл, с темными волосами, которые часто были припудрены. Одевался

просто, обычно в черное, но его одежда была всегда лучшего качества и

превосходно сидела на нем. У него была мания обладания камнями, которые

имелись у него не только на кольцах, но и на часах, цепочке, табакерке».

Сравните с алмазами булгаковского мага — на часах и портсигаре!

Подобно Воланду, граф де Сен-Жермен говорил о личном знакомстве с

Иисусом и демонстрировал поразительную осведомленность об исторических

событиях нескольких тысячелетий. Вольтер назвал его «человеком, который

никогда не умирает и знает все». Говорили, что граф дарил женщинам капли

Эликсира, производил золото в промышленных масштабах и посыпал свои

волосы золотой пудрой — точь в точь как булгаковский Бегемот.

Сен-Жермен посещал Петербург и Москву незадолго до того. как

лейб-гвардия посадила на русский престол Екатерину Великую. («Интурист»'

Воланд замечает, что со времени его последнего приезда москвичи не

изменились). Граф владел десятком языков и очень любил путешествовать

под разными именами. А некоторые свидетели могли поклясться, что видели

его в один и тот же день в местах, отстоящих друг от друга на многие сотни

лье.

При таком образе жизни Сен-Жермен мог умереть где угодно — от

Мадрида до Калькутты. Но 2 марта 1784 года он якобы скончался в доме

своего друга принца Карла Гессенского, примерно в полусотне миль от

Рюгена. И сделал это в отсутствие хозяина…

Мы уже отмечали намеки на Рюген в «Хищных вещах…» и «Обитаемом

острове». А в первой повести Стругацких космонавты, увидевшие

«обнаженную» Венеру (планета скрывалась под багровыми тучами), в шутку

объявляют себя «рыцарями ордена розенкрейцеров». Замечено также, что в

книгах братьев-фантастов встречается слишком много всяческих роз: просто

Роза, Розанелли, Розалия, сериал «Роза салона», курорт Розалинда, Розовые

пещеры, прогрессор Розенблюм, русский переводчик Розенталь Р.А., советский композитор Розенфельд Е., марка «Розовая Гвиана», симфония

«Розы в томатном соусе»… Но где же притаился Сен-Жермен? Перечитайте

«Далекую Радугу» (1963): действие происходит на планете, отданной

физикам, экспериментирующим с многомерными пространствами, а главный

герой — единственный персонаж Стругацких по имени Роберт. Его другом

становится странный человек с древнеримским именем Камилл, —

практически бессмертный и все знающий наперед. «Если бы вы увидели весь

этот лабиринт сверху!» — говорит Камилл — «Вечный Жид» братьев

Стругацких. Но он прекрасно понимает, что даже лучшие из людей не готовы

увидеть то, для чего еще не придумано слов — конечную цель Мироздания.

(Радуга — «знамение завета»!)

«Он всегда один. Неизвестно, где он живет. Он внезапно появляется и

внезапно исчезает. Его белый колпак видят то в Столице, то в открытом

море…». Об этом таинственном герое говорят то же самое, что и о

Сен-Жермене: «Есть люди, которые утверждают, что его неоднократно

видели одновременно и там и там». Он объясняет Роберту: «Вы отлично

знаете, Роби, …, что я приезжаю сюда каждый раз, когда перед фронтом

вашего поста начинается извержение». Фулканелли? Столь же узнаваемы

другие маски Сен-Жермена: придворный кавалер Румата Эсторский, превращающий опилки в золото, Янус Невструев — человек, единый в двух

лицах (не потому ли молодые работники НИИЧАВО учатся делать

собственные дубли и матрикаты?), а также Вечеровский — питерский

математик с «нечеловеческим мозгом», рассказавший ученику-астроному о

смысле всего, что происходит во Вселенной. Камилл №2. Известно, что

Сен-Жермен несколько раз «проговаривался» о том, что он скоро уедет в

Гималаи. Об этом предупреждает и обладатель нечеловеческого мозга:

«заберусь куда-нибудь подальше, на Памир». «И потом, ведь я там буду не

один… и не только там…», — очевидно, Вечеровский говорит о дублях.