Тайна замковой горы

– Нам пора, – промолвила Гелиселия. – Солнце уже встаёт, надо спешить.

– Ещё немного, – попросил я и направился к ложу Фаунии, предвкушая, как она встанет, а все начнут радоваться и благодарить меня.

Я опустился на колени и достал из-за пазухи «Жизнь горы».

Но не успел я поднести его к Фаунии, как раздался крик Гелиселии:

– Руб! Не могу поверить! Как ты мог решиться на такое! Как ты посмел вынести из горы Камень, дающий жизнь? Разве тебе неизвестно, что дотрагиваться до него разрешено только Приму? Разве ты не ведаешь, что это грозит смертью всем твоим братьям? Немедленно, сию же секунду, пока не поздно возвращайся и отнеси камень на то же место, с которого ты его взял!

От её грозных речей я окончательно оторопел, но всё же коснулся камнем Фаунии. Но, к моему огорчению, ничего не произошло. Фауния слегка кивнула мне, и я понял, что она хочет сказать:

– Спасибо за заботу, но всё бесполезно.

А Гелиселия, тем временем, уже, казалось, забыла про меня.

– Сестры, скорее!

Восходящее солнце осветило огромное белоснежное облако, повисшее прямо над поляной.

Всё было как во сне (так, наверное, сказал бы человек, но я никогда не сплю и не вижу снов). На землю слетело несколько каких-то крупных птиц, они схватили клювами края самой большой сети и взмыли в небо. И через несколько мгновений я увидел, что облако стало вдоль и поперек как бы расчерчено солнечными лучами. Тонкие верёвочки с привязанными на их концах маленькими сетками напряглись и растянулись между землёй и небом. Все девушки устремились каждая к своей сетке и уселись на них. Внезапно подул свежий ветер, и облако сдвинулось с места. Все сёстры уже парили в воздухе и поднимались всё выше.

– Прощай, Руб! – услышал я голос Флории.

Я смотрел на небо, превозмогая резь в глазах, пока совершенно не потерял из вида и облако, и моих подруг.

75. Рассказ Руби. Куница

Какое-то время я пребывал в оцепенении и даже не заметил, что на поляне я уже не один. На меня упала чья-то тень, и я инстинктивно уменьшился примерно до колена взрослого человека. Я спрятался в траве и осторожно стал высматривать, кому может принадлежать эта тень. Я почему-то решил, что меня ищут мои горные братья, заметившие пропажу камня. Но это было не так. На поляну, шагая широко и уверенно, вышел человек. Да, человек! Я сразу понял, кто это. Он был высок, широк в плечах и строен. Лицо его украшала небольшая бородка, довольно длинные волосы спускались по плечам, а на голове была остроконечная шапка. Одет он был странно, и я тогда не мог понять, из чего же сделана его одежда. Позже я узнал, что это кожа и шкуры убитых животных. В целом, он был похож на нас, сыновей горы, только гораздо крупнее. Я видел человека – ужасное существо, о котором поведали мне девы воздуха.

Человек стоял, задрав голову, как будто хотел что-то разглядеть на небе (поэтому-то он сразу и не заметил меня). Потом он стал внимательно осматривать поляну. Я побоялся, что он обнаружит место, где я спрятался, и решил потихоньку уйти. Но человек сразу почувствовал движение в траве и направился в мою сторону. Я побежал что есть сил, но понимал, что мой преследователь догоняет меня. Внезапно что-то ударило меня в спину, я споткнулся о корень дерева и кубарем покатился в сторону. Затаившись в какой-то ямке, я уменьшился, насколько мог, прикрылся каким-то листком и замер. И тут только я осознал, что, падая, выпустил из рук и корону, и мешочек с «Жизнью горы» (я совсем забыл снова спрятать его за пазуху). Я лежал, обмирая от страха, а мой преследователь, посмотрев по сторонам, и убедившись, что потерял меня из виду, наклонился и поднял с земли свой колпак (это им он сбил меня с ног). Под колпаком лежали корона и камень.

Надо сказать, что когда сын горы выпускает из рук какую-то вещь, то она снова приобретает свои истинные размеры. Корона и камень теперь были точно такой величины какими видели их и вы (я уверен, что корона, как и камень были в той шкатулке…)

Человек поднял оба предмета. Сначала его внимание привлекла корона. Он долго её разглядывал, вертел в руках, примерял её на руку (наподобие браслета), прикладывал к голове. Конечно, на его крупную голову она не налезала, ведь я её сделал для маленькой головки Флории. Тогда человек взял свой колпак из грубой кожи и натянул на него корону. После чего водрузил это сооружение себе на голову. Венец налез только на самую верхушку этого бесформенного головного убора. Я чуть зубами не заскрипел от возмущения, настольно нелепым, просто невозможным было соседство безобразного грубого колпака и моей утончённой работы.

Затем внимание человека переключилось на камень. Сначала его заинтересовал мешочек, он мял его в руке, смотрел на просвет, выворачивал наизнанку. Видимо, пытался понять, из чего тот сделан. Камень поначалу человека ничем не привлёк. Он бросил на него равнодушный взгляд и собирался, очевидно, выкинуть, как вдруг, к моему огромному огорчению, заметил искру внутри камня. Он покачал головой, что-то пробормотал себе под нос, вернул камень в мешочек и зашагал прочь с поляны.