Тайна замковой горы

– А разве это преступление? – удивился граф. – Какая разница, кто человек по национальности?

– Кое-кто думает иначе. Мне приходилось в жизни встречаться с юдофобами, поэтому я сразу вас предупредила.

– Среди наших друзей и родных нет таких, которые бы презирали человека за иной язык, иную веру, иные обычаи или иной цвет кожи.

– Хорошо, тогда я продолжу.

Моя мама родилась в Медиленде. Здесь, в Флизберге у её отца был дом, на первом этаже которого располагалась мастерская по пошиву мужской одежды, а на втором – жила семья. Мой дед, Моисей Меер, которого я, кстати, никогда не видела, был довольно известным портным, он имел постоянных клиентов и постоянный доход. Семья не утопала в деньгах, но и не бедствовала. Единственное, о чем сожалел мой дедушка, так это о том, что у него не было сына, которому он мог бы передать своё дело. В семье подрастали две дочери: старшая, Мира, моя мама, и младшая – Рахиль. Отец надеялся, что одна из дочерей или даже обе выйдут замуж за молодых людей, решивших посвятить свою судьбу портновскому ремеслу, нет, даже не ремеслу, а искусству, потому что именно искусством считал своё дело мой дед.

Моисей Меер не был ортодоксом в вере и в обычаях, но всё же считал, что всегда и везде лучше держаться за своих.

Моя мама не оправдала его надежд.

Как-то в нашу страну приехал молодой фабрикант из маленького городка Фуло, что находился в Дексии. Тогда она ещё не распалась на два отдельных государства. У Мишена Равса там была фабрика шерстяных тканей, и молодой фабрикант искал новые рынки сбыта. Агентов по продажам он пока не заимел, да и ему хотелось самому познакомиться с потенциальными покупателями. Так он попал в Медиленд. Мишен демонстрировал образцы своих тканей в магазинах, лавках, не оставил в стороне и пошивочные мастерские. Вот так он познакомился с моим дедом, а позже и со своей будущей женой – моей мамой. Сначала дедушка решительно отклонил его сватовство. Ещё полбеды, что жених был не еврей (капитал Равса позволял смотреть на это сквозь пальцы). Но самое главное – он был иностранцем, а значит, видеть дочь придётся очень редко, а, возможно, и никогда. Это сильно огорчало старика. Он в ту пору уже овдовел, и в дочерях было всё его счастье.

Но мой отец влюбился не на шутку. Он ещё два раза приезжал просить руки моей мамы, и дедушка, наконец, уступил.

Чтобы обвенчаться, мама крестилась, и в крещении получила имя Мария. Несколько лет у родителей не было детей. А потом родился долгожданный ребёнок – я.

Моё детство прошло в маленьком провинциальном городке. Возможно, кому-то это показалось бы скучным. Но я совершенно не ощущала ни скуки, ни однообразия жизни. Я любила уютные и ухоженные улочки нашего городка, зелёные луга, его окружавшие, старинную кирпичную церковь с витражными окнами. Я уж не говорю про наш дом. До сих пор он часто мне снится. Отец был образцовым семьянином, он не жалел никаких средств для обустройства семейного гнезда. А у мамы был врождённый вкус и чувство прекрасного. Невысокая кованая решётка окружала маленький садик вокруг дома. А по решётке поднимались целые каскады плетистых роз. Жизнь казалась такой безмятежной, как белые облака, плывущие по небу, в ней не было места горю и страданиям.

Родители почему-то считали меня слабым, больным ребёнком. На самом деле, я почти никогда не болела, а просто была очень изнеженной. Меня не отдали в школу вместе с остальными детьми. Учителя ходили к нам домой. И обучали меня не всем наукам, а только тому, что может быть полезно и приятно барышне, которая всю предстоящую жизнь не должна ведать, что такое работа и борьба за кусок хлеба. Меня учили языкам (я знаю несколько), изящной словесности, рисованию, танцам и, конечно, музыке. Увидев мои способности, отец купил для меня прекрасный рояль и выписал откуда-то учителя, в прошлом известного музыканта. Также я брала уроки вокала у одной дамы, жившей в Фуло.

Так и протекала моя жизнь среди музыки, стихов, созерцания красоты и горячей любви родителей. Часто в моей душе рождались новые мелодии, а потом откуда-то появлялись и слова к ним. Людям нравились мои песни. Некоторые из них подхватывали мои подружки, и песни становились почти народными.

Когда мне было около десяти лет, мы с мамой съездили в Медиленд к её сестре Рахили. Дедушки уже не было в живых, а тётя Рахиль была замужем и имела двух детей, мальчиков. Я не очень хорошо помню эту поездку. Мне не понравилось в Медиленде. Меня утомляли шум и суета большого города, тётина квартира показалась мне тесной и неуютной после нашего просторного дома в Фуло. Кузены беспрерывно дрались друг с другом и со своими приятелями, наполняя квартиру криками и беготнёй. Но маме, конечно, было очень радостно после долгой разлуки вновь увидеть сестру, вспомнить детские годы и родителей. Я же вздохнула с большим облегчением, когда мы вернулись домой, и постаралась выбросить воспоминания об этой поездке из своей головы. Ах, почему я не приложила никаких усилий, чтобы запомнить хоть что-то о наших самых близких родственниках!