Тайна замковой горы

Как-то он принёс мне небольшой подарок: альбомчик в кожаном переплёте, какие были тогда в моде у девушек и дам. В них записывались стихи, афоризмы и пожелания. Друзья и родные оставляли на страницах таких альбомов рисунки и автографы. Дамиан изобразил на первой странице мой акварельный портрет, а на следующих – стал записывать мои стихи. Он так красиво оформлял каждую страницу, что я не переставала восхищаться. Цветы, птицы, бабочки, красивые пейзажи (на которых были изображены виды моего родного Фуло) обрамляли строки, выведенные изящным каллиграфическим почерком.

– Это твой первый сборник стихов, – говорил Дамиан. – Я верю, их будет ещё много. И я буду оформлять каждый из них.

Так прошло три месяца, и вдруг моя семейная жизнь закончилась.

По радио и в газетах сообщили, что в Восточную Дексию (в ту её часть, где находился Фуло, вторглись фашистские войска. Почему-то я не слишком волновалась за родителей. Они – сугубо мирные люди. Разве их касается эта война? Гораздо сильнее я переживала за то, что Дамиана забрали на какие-то военные сборы.

– Не волнуйся, не переживай. Это ненадолго, я скоро вернусь, – сказал мне муж.

Я и подумать не могла, что он не вернётся ни вскоре, ни никогда. Через неделю вражеские войска перешли и через нашу границу. Военные действия продолжались всего несколько дней, но после их окончания мне принесли конверт с чёрной каймой, из которого я извлекла извещение о гибели моего мужа.

Смысл всего произошедшего до меня дошёл не сразу. Я не могла поверить в слова похоронки. Наверное, говорила я себе, здесь какая-то ошибка! Как может быть, что моего Дамиана вдруг не стало? А если это правда, как жить дальше? Я никак не могла сообразить, что же мне теперь делать. Несколько дней я просидела дома, и из этого оцепенения меня вывел только визит квартирной хозяйки, которая напомнила мне, что пора вносить очередную квартирную плату. Я никогда до этого не интересовалась финансовыми вопросами. И вот сейчас, посчитав все деньги, что оставил мне муж, я поняла, что дальше жить на этой квартире не смогу. Отдав хозяйке всё, что у меня было, я попросила её посодействовать в продаже имущества, а сама надумала вернуться к родителям. Я решила не обременять себя поклажей, ведь мой отец богат, стоит мне вернуться на родину, он сразу купит для любимой дочери всё необходимое. Я собрала небольшой чемоданчик, а альбом – подарок мужа, положила во внутренний карман пальто. Через пару дней хозяйка вручила мне какую-то сумму денег (я даже не поинтересовалась, много это или мало), и я покинула квартиру, где так недолго протекала моя семейная жизнь.

Билет на поезд до Фуло я купила без затруднений, потому что обе страны были оккупированы одним и тем же завоевателем, и вновь стали единым государством. Рано утром следующего дня я вышла из вагона на вокзале в Фуло. Всё здесь было по-прежнему, только по платформе слонялись вооруженные солдаты.

Я решила идти до нашего дома пешком. Хотелось подготовиться ко встрече с родителями, привести в порядок мысли.

Мой путь пролегал мимо булочной-кондитерской Букенов.

Я хорошо знала эту семью. Они жили неподалёку от нас. Глава семейства владел пекарней, булочной и кафе, а супруга ему во всём помогала.

Булочная была уже открыта, оттуда доносились волшебные ароматы свежеиспеченного хлеба, корицы и ванили. Мне пришла в голову мысль зайти и купить что-нибудь к завтраку.

В булочной посетителей ещё не было, и только госпожа Букен раскладывала на полках товар. Она не сразу меня заметила. А когда обернулась и узнала, на её лице появился ужас.

– Барышня Эстер, зачем вы здесь? Уходите немедленно!

Я была немного удивлена таким невежливым приёмом.

– Доброе утро, госпожа Букен. У меня муж погиб, вот я и вернулась к родителям.

– К каким родителям? Вы что, ничего не знаете?

– Что я должна знать? – внутри меня всё похолодело от дурного предчувствия.

– Нет больше никаких ваших родителей! Маму вашу выявили как еврейку, она должна была отправиться на сборный пункт, чтобы отбыть в специально отведённые для таких, как она, места. Ваш отец вступился за неё, сказал, что никуда не отпустит. Ну, а новые власти не любят, когда им возражают, да сопротивление оказывают. Вот всё и случилось… Одним словом, нет больше ваших родителей. А дом ваш реквизировали, теперь в нём комендант живёт. И я вас прошу, барышня Эстер, уходите отсюда побыстрее, а то как бы нам не попало за то, что мы с еврейкой якшаемся, ещё решат, что мы вас укрываем. Для вашей же пользы, уносите поскорее ноги!

Как во сне поплелась я к выходу, и столкнулась в дверях с господином Букеном.

– С приездом вас, барышня Эстер! – с какой-то мерзкой ухмылкой произнёс он.

В душе моей наступило полное смятение. Смерть мужа, гибель родителей… Всё это казалось совершенно нереальным, как будто происходило с кем-то другим. Не было ни одного человека на свете, кому бы я могла поведать своё горе, посоветоваться. Не было ни одного места, где бы я смогла найти себе пристанище. Я поплелась обратно на вокзал, не ведая, куда же мне теперь ехать.