Тайна замковой горы

На следующий день очень рано, когда рассвет только занимался, началась суета, которая всегда бывает, когда кто-то куда-то уезжает. Из гаража вывели машину и стали засовывать в багажник и на заднее сидение какие-то сумки, узлы и коробки. Граф давал распоряжения, слуги и Поль старались пристроить поклажу так, чтобы всё лежало компактно и безопасно. Кот сегодня утром видел, как граф достал из шкафа радужный мешочек и поместил его в другой – из неприметной плотной ткани, затянул шнурок и крепко завязал. После чего он повесил мешочек себе на шею, подёргал за шнурок, проверяя его прочность и занялся другими делами. Кот, конечно, не мог знать, что этот мешочек граф специально заказал в столице, указав, что самыми главными требованиями являются прочность материала и надёжность шнурка.

Было ясно, что камень покинет пределы замка, как только машина выедет за ворота, а Кот знал, что это причинит его другу неприятности. Поэтому он опрометью ринулся за ворота замка. Но бежать до пещеры ему не пришлось. Руби поджидал его около ворот, спрятавшись за большим камнем.

– Увозят! – сказал Кот. Он даже не уточнил, что именно. Было ясно и так.

– Плохо, – отозвался Руби. – Я тут придумал кое-что, но ты должен мне помочь.

– Что надо сделать? – спросил Кот.

– Возвращайся во двор. Когда увидишь, что все – и слуги, и господа собрались около машины, но погрузка ещё не закончена, быстро беги в конюшню, ну, то есть в гараж, забирайся куда-нибудь повыше, а потом громко кричи, как будто не можешь слезть. Делай что хочешь, но постарайся, чтобы все прибежали к тебе на помощь и попробуй задержать их там как можно дольше. Сможешь?

– Сделаю. Только камень на шее у хозяина, украсть его ты всё равно не сможешь.

– Я же тебе говорил, что воровать нельзя, это может вообще всё погубить. Беги скорее, а то, если уедут, тогда всё пропало.

Кот стремглав побежал во двор, и вовремя, потому что осталось всего три непристроенные сумки, и граф торопил окружающих.

Кот заскочил в гараж, и, недолго думая, в одну секунду вскарабкался по столбу, подпиравшему балку, проходящую прямо под потолком (что-что, а лазать Кот умел!). Какую роль играла эта балка, было совершенно непонятно, возможно, она осталась от тех времён, когда гараж был конюшней. Висеть долго на столбе Кот вряд ли смог бы, поэтому он переполз на балку и глянул вниз, на пол, выложенный каменными плитами. Пол показался Коту очень далёким и твердым, и он совершенно непритворно испуганно заорал.

– Что это там Кот раскричался? Тоби, пойдите, посмотрите, – распорядился граф.

Тоби заглянул в гараж и доложил:

– Наш Кот забрался на балку под потолком, и не может слезть.

– Ну так снимите его, – приказал граф, не желая отвлекаться от сборов. Пока Тоби ходил за лестницей, Кот вдруг заметил на противоположном конце балки какой-то предмет. Он перебрался поближе и, не переставая орать, рассмотрел находку. Нет, это был не сундук, и даже не шкатулка, а просто маленькая жестяная коробочка. Кот не раз видел такие в витринах магазинов и знал, что внутри лежат прозрачные конфетки, именуемые леденцами. Но только те коробочки были яркими и блестящими, а эта совсем потускнела и покрылась толстым слоем пыли.

Там, где лежала коробочка, было совершенно некуда приставить лестницу.

– Зачем ты туда забрался, дурачок? А ну ка, возвращайся к столбу!

Но Кот всем своим видом показывал, что и рад бы, да развернуться на узкой балке не может.

К Тоби присоединился Поль, потом Брун и, наконец, явился и сам граф с остальными слугами, чтобы решить, наконец, возникшую проблему. Когда Кот увидел, что все собрались, он сделал усилие и столкнул коробочку вниз. Она с грохотом ударилась об пол, от удара раскрылась, и по каменным плитам покатились во все стороны… нет, не леденцы, а монеты. О Коте на несколько минут все забыли. Содержимым коробочки оказались деньги: как бумажные, так и монеты. Все они относились к концу девятнадцатого – началу двадцатого века. Сейчас хранившаяся в коробке сумма денег была весьма скромной, но лет пятьдесят назад могла считаться очень приличной.

– Откуда здесь взялись эти деньги? – спросил граф Микельса.

– Понятия не имею, ваше сиятельство, – пожал плечами дворецкий. – Впрочем, мне пришла в голову одна догадка. Раньше здесь была конюшня, а в конюшне все дни проводил Христофор, наш конюх. Он был немного нелюдимым малым, семьи не имел, с другими слугами тесной дружбы не водил, но и злым человеком не был. Зато лошадей любил и умел за ними ходить. Когда ни заглянешь на конюшню, – он вечно при деле: то лошадей чистит, то гривы им расчесывает, то упряжь и экипажи чинит, так, что любо-дорого посмотреть.

– Я помню Христофора, – задумчиво произнёс граф. – Я, бывало, часто прибегал к нему на лошадей поглядеть, он со мной всегда ласков был, всё объяснял, учил в упряжи разбираться.