Тайна записной книжки Доры Маар. Дневник любовницы Пабло Пикассо

Анна, ее дочь, которую рекомендует Дора, родилась в 1930 году, на три года позже старшей, журналистки Клод Саррот. Если она достигла возраста, в каком ищут работу, это письмо вполне могло быть отправлено в 1951 году, в год, когда Дора завела новую записную книжку. Еще одна девочка, которую Дора взяла под свое крыло. С тем большей нежностью, что та намеревалась стать фотографом, в том возрасте, в каком сама Дора дебютировала в этой профессии. И вряд ли она снова претендовала на роль крестной. Но Анна умерла, и разве кто-то об этом помнит?

Вновь обратимся к архиву: в Национальной библиотеке также хранятся дневники Натали Саррот. Тетрадь за 1951 год, к сожалению, не сохранилась, но в 1952 году она отметила несколько встреч с Дорой Маар. В январе они встречались в 8 вечера. В феврале она пригласила ее к себе, на проспект Петра I Сербского. В марте они обедали с художником Хавьером Вилато, племянником Пикассо. Иногда она просто писала «Каталонец» – ресторан, где они по-прежнему обедали. Но дальше, начиная с апреля 1952 года, в ее дневниках больше не встречаются ни Дора, ни «Каталонец».

Дневник продолжился в 1955 году, имя Франсуазы Жило, недавно ушедшей от Пикассо, встречается в нем несколько раз. Но имя Доры больше не упоминается.

Признаю, всего этого маловато, чтобы представить себе место, которое Натали Саррот занимала в жизни Доры…

У меня дома собралось немало книг: биографии, военные дневники, переписка, откуда я иногда могла почерпнуть моменты ее жизни, фрагменты ее истории. T.Д. с трудом переносил эти горы книг и мою навязчивую идею гоняться за этими призраками.

В конце концов я нашла Дору и Натали – в мемуарах композитора Неда Рорема. 1952 год… Как это часто бывало, Мари Лор де Ноай отправилась обедать в «Каталонца» с этим молодым американцем, которого она обожала. За соседним столиком они заметили Натали Саррот и Дору Маар, которые вели оживленную беседу, и в конце трапезы присоединились к ним за кофе. Главное тут – вывод, к которому пришел Нед Рорем: «Мне показалось, что Саррот в точности соответствует тому, что я уже знал о Доре: художник без фантазии, работящая, достаточно левая, презирающая легковесность сегодняшних активисток-феминисток».

Обе женщины были меньше похожи друг на друга, чем он себе вообразил, но им действительно были свойственны строгий вид и радикализм. Из них двоих Саррот была более андрогинной, с короткими волосами и шарфом на шее, как обычно носят мужчины. Дора – более женственная, с накрашенными ногтями, с волосами, собранными в пучок, одетая во все черное, как вдова. Но они одинаково отпугивали своим видом и манерой смотреть, не говоря ни слова и внушая полную уверенность, что они вас не одобряют.

Ему казалось, что они очень близки, практически единомышленницы, и однако они видели друг друга в последний раз. Много лет спустя Натали Саррот рассказала Неду Рорему, что больше не видела Дору Маар после того обеда, не пояснив, почему они расстались. Дора иногда была иррациональна. Натали безжалостна. Она вполне могла расстаться по соображениям недостаточно основательным, а может, она просто устала.

Дора вряд ли допускала антисемитские высказывания, но ее христианский прозелитизм, несомненно, стал непереносим.

Дю Буше Ламартин 9301

41 улица Мучеников 9е

Именно Натали Саррот познакомила поэта Андре дю Буше с Дорой Маар. В адресной книге его имя не входит в число тех, которые она скопировала из предыдущей. Как и Маршан, это ее новое знакомство, или новый друг, с которым она встретилась в 1951 году, через несколько недель после того, как завела записную книжку. Должно быть, она не сразу решила, на какую букву его записать, на «Б» или на «Д». В конечном счете он стал одним из последних, кого Дора записала на букву «Б»: Буше – коричневыми чернилами, крупнее других имен, и, словно сожалея, добавила карандашом «дю».

Когда Дора с ним познакомилась, ей было сорок четыре, а Андре дю Буше – на двадцать лет моложе. Он мог быть ее сыном. Он вернулся из Соединенных Штатов, где его родители укрылись после принятия антиеврейских законов. Отец – американец французского происхождения, отсюда и фамилия. Но мать, как и мать Саррот, родилась в России, в еврейской семье. Так что он звал ее Наташей.

В 1951 году первые стихи Андре еще не были опубликованы, он зарабатывал на жизнь, работая библиотекарем, и жил на улице Мучеников, 41, с молодой женой Тиной Жола, которая только что родила маленькую девочку Поль.

Мне потребовалось время, чтобы получить возможность встретиться с Поль дю Буше. Как минимум с десяток сообщений, любезных бесед, одна или две встречи были перенесены. Писательница в конце концов согласилась на встречу только после того, как настояла на том, что ей нечего особенно мне рассказать. Она назначила встречу в кафе «Надежда», словно подчеркнув мою настойчивость.

Но уже первое ее воспоминание о Доре Маар вполне вознаградило мое упорство: в 1951 году, когда она родилась, Дора решила стать ее крестной матерью.