Тайна желтой комнаты. Заколдованное кресло

Опять лязг решетки, скрип петель. И вскоре в подвале стало тихо, доносились лишь слабые всхлипывания и поскуливания, словно кто-то засыпает после припадка бешенства… или умирает.

Глава XVII. Изобретения профессора Дэдэ

Кроме этих звуков некоторое время слышалась какая-то возня, потом в подвальной лаборатории все окончательно стихло. Г-н Ипполит Патар и г-н Лалуэт, ни живы, ни мертвы, так тесно вжались в стены топки, что, казалось, приросли к ним навеки.

Их окликнул голос из-за решетки:

– Можете выходить. Они ушли. – И опять гнетущая тишина. Голос повторил: – Выходите! Вы там умерли, что ли? Вылезайте, кроме меня нет никого!

Наконец в сумрак лаборатории-склепа, освещенной теперь лишь свечным огарком сквозь прутья узилища, из черной пасти печи робко выскользнули… две тени.

Сначала боязливо появились головы, потом туловища – и все замерло в неподвижности.

– Эй, не робейте! – ободрил Дэдэ. – Ночью мои мучители уже не вернутся, да и люк закрыт.

Тогда оба призрака вновь зашевелились, но с крайними предосторожностями. Они застывали на каждом шагу. Опасливо жались к стенам. Замирали на цыпочках, стоило им наткнуться на какой-либо предмет. А если он отзывался на толчок каким-нибудь звуком, призраки вытягивались в струнку, словно трупы висельников.

Кое-как они добрались до источника света, огражденного решеткой. Дэдэ стоя ждал их в своей клетке.

Они в изнеможении припали к нижним прутьям. Голос, некогда принадлежавший г-ну Ипполиту Патару, навзрыд произнес:

– Ох, сударь… бедный вы мой!

Голос г-на Лалуэта сказал в свою очередь:

– Мы уж думали, вас убивают!

– Но из печи все-таки не вышли? – усмехнулся узник.

Это была правда, которую они не посмели отрицать. Они объяснили в самых сконфуженных выражениях, что ноги попросту отказались им служить, что у них нет никакой привычки к подобным переживаниям, что они, академики, вовсе не готовили себя к таким трагедиям, что…

– Академики! – воскликнул человек в клетке. – Однажды сюда спустились трое кандидатов в академики, явившиеся к душегубу с визитом, и тот застукал их здесь. Я никогда их больше не видел, а потом от Тоби узнал, что все они умерли. Наверное, изверг поубивал их, как мух!

Все трое разговаривали полушепотом, касаясь губами железной решетки.

– Сударь! – взмолился Гаспар Лалуэт. – А можно как-то выйти отсюда, чтобы душегуб нас не заметил?

– Конечно! – кивнул узник. – По лестнице, которая ведет во двор.

– Но ведь ключа от этого хода нет в ящике, – промямлил г-н непременный секретарь.

– Ключ у меня в кармане, – спокойно ответил Дэдэ. – Я вытащил его из штанов великана. Я ведь нарочно устроил истерику, чтобы Тоби вошел ко мне в клетку меня «заткнуть».

– Ох, сударь, как я вам сочувствую!

– Да-да! Жалейте меня! О! Вот это они умеют – заставить меня заткнуться!

– Так, по-вашему, нам удастся выбраться из этого подземелья? – нетерпеливо вздохнул г-н Лалуэт, словно удивленный тем, что Дэдэ все еще не отдает им ключ.

– А вы вернетесь за мной? – спросил человек. – Вы меня отсюда вызволите?

– Клянемся вам в этом! – торжественно объявил антиквар.

– Ну… Те трое тоже клялись, да так и не вернулись.

Г-н Патар немедленно вступился за честь Академии, сурово произнеся:

– Они вернулись бы, если бы не умерли!

– Да, правда. Изверг передавил их, как мух. Но вас-то он не убьет, поскольку не знает, что вы были здесь. Однако нельзя, чтобы он вас тут увидел!

– Нет! Нет! Ради Бога! – заскулил г-н Лалуэт. – Это немыслимо, чтоб Лустало нас заметил! Тогда нам конец!

– Действуйте похитрее, – посоветовал узник и просунул сквозь прутья клетки черный ключик.

Он вручил его г-ну Ипполиту Патару и объяснил, что им отпирается маленькая дверца в углу лаборатории позади динамо-машины. Этим путем несложно попасть на лестницу, а оттуда – во двор позади дома. Во дворе имеется калитка, ведущая прямо в поле, – нужно только повернуть защелку. Ключ от калитки всегда торчит в замочной скважине.

– Я заметил все это, когда меня водили выгуливать, – добавил Дэдэ.

– Так вас иногда выпускают? – осторожно спросил г-н Патар, до того содрогавшийся перед ужасными страданиями, выпавшими на долю этого несчастного, что даже на время забыл о собственных.

– Если нет дождя, мне разрешают провести один час на свежем воздухе, но только на цепи.

Что касается г-на Лалуэта, он в этот момент думал лишь об одном: «Надо поскорее улизнуть». Он уже подобрался к заветной дверце, как вдруг ему показалось, что сверху доносится рычание, и, отскочив назад, он простонал:

– Собаки!

– Конечно, собаки, – неприязненно отозвался узник. – До чего же несносен этот толстяк! Вы покинете лабораторию только тогда, когда я вам скажу. Придется подождать часок, пока Тоби не даст псам корм. Пока они жрут, им будет не до вас – вот тогда и проберетесь. Когда они жрут, то никого вокруг не замечают. – И Дэдэ, поморщившись, добавил: – Что за жизнь! Сплошное прозябание!

– Еще целый час, – тяжело вздохнул г-н Лалуэт, в душе проклиная тот день, когда ему взбрело в голову сделаться академиком.