Тайна жёлтой лилии (СИ)

Благодаря многочисленным путешествиям и жизни при царских дворах Алефи видел много разнообразных казней и, конечно же, всегда понимал, что когда-нибудь сам может оказаться приговорённым к одной из них. Правда, он всё-таки надеялся, что если это произойдёт, то в плену у врага, куда он попадёт после долгого сражения… То, что его схватили по обвинению настолько же позорному, насколько ложному, было едва ли не тяжелее, чем сам приговор. Что будет с родителями и друзьями, когда они узнают? Ведь он никогда не сможет объяснить им правду…

Алефи вспомнил лесистые холмы и широкие улицы родного Гебала. Что, если он больше никогда туда не вернётся? Ему даже не устроят положенных сыну вельможи похорон. Сердце ёкнуло, когда он подумал, какая судьба ждёт его – непогребённого, умершего в бесчестии.

«Надо будет Руйю попросить, чтобы она хотя бы меня оплакала… Или нет, не буду! Она решит, что мне от неё только покровительство и нужно. Пусть делает как хочет. Не дело, чтобы она из-за меня долго горевала, ей и без того тяжело после смерти мачехи, а я с нею знаком второй день».

Очаровательная царевна Кносса за столь недолгий срок покорила его душу. За её порой наивными или необдуманными речами, как он быстро понял, скрывались природная смекалка, невероятная решительность и при этом – чуткое и нежное сердце. Как он жалел, что их встрече не суждено было случиться в более радостный час!

«А может, она не ошиблась? Может, она правда нашла доказательства – ума не приложу, какие… Надеюсь, она догадалась пойти в город с приличной охраной. Негодяй, убивший беременную царицу, легко расправится с кем угодно… Но если, если вдруг Руйя права, если ей удастся меня оправдать…»

Алефи позволил себе немного помечтать. Конечно же, он останется при дворе Маро, а когда наступит пора возвращаться домой, попросит у царя руки Руйи. И если только Руйя за этот год не передумает… Каким светлым и полным жизни станет их дом, если она согласится разделить его с ним!

Время текло невыносимо медленно. Стражники принесли ему груш, инжира и воды с капелькой вина, и Алефи, не зная, хватит ли всего этого до вечера, ел фрукты по маленькому ломтику и запивал крошечными глотками, не ощущая вкуса.

Казалось, прошли долгие недели, прежде чем знакомые быстрые шаги послышались вновь. Стражники уже без вопросов пропустили Руйю.

– Царевна! – просиял он. В её лице больше не было, как накануне или этим утром, отчаяния и унылой покорности судьбе, и теплившаяся в душе Алефи надежда вспыхнула ярче, как промасленная лучина.

– Прости меня, Алефи, я не выгляжу слишком радостной – но то, что я выяснила… в общем… тяжело мне было в этом разбираться. Светлая сторона в том, что всё ведёт к твоему освобождению, – она чуть потупилась. – А пока держи обещанный подарок, – и она вынула что-то из-за спины.

Алефи в изумлении уставился на свой собственный меч. Перемазанный в какой-то бурой грязи, с налипшими веточками, но, без сомнения, тот самый, который отнял у него закутанный в покрывало незнакомец. Тонкое бронзовое лезвие, посеребрённая рукоять с лунным камнем… Алефи бы узнал его из тысячи.

– Царевна, я не знаю, как тебя и благодарить! Он достался мне от отца, я уже и не чаял его увидеть снова… Но скажи, где ты его нашла? – Алефи давно понял, что убийца должен был надёжно спрятать отнятый меч. Просто где-нибудь выбросить было опасно – кто-нибудь мог заметить и доложить царю. Меч – не костяной нож, вещь приметная.

– Я всё расскажу, я расскажу, только ещё нужно дождаться Лоссо, – возбуждённо, глотая слова, говорила Руйя. – Лоссо должен мне кое-что повторить, точнее, пересказать, точнее, сказать ясно.

– Постой, присядь, отдохни, – остановил он её и протянул ей ещё почти на четверть полный кувшин и оставшуюся грушу. Руйя, замолчав и усевшись рядом, благодарно улыбнулась и с наслаждением отхлебнула из кувшина. Не удержавшись, Алефи взял её за свободную руку, и царевна в ответ слегка погладила тонкими пальцами его ладонь.

– На самом деле, – призналась она, немного отдышавшись, – на самом деле без тебя я бы ни до чего не додумалась.

– Ну что ты, это ты и с Аэссой дружила, и во дворце всех знаешь. Я могу только строить догадки, и то зыбкие.

– Может быть, но это ты мне постоянно повторял, чтобы я обращала внимание не только на день и час убийства, но и на то, что было раньше.

– Предположим, – сказал Алефи. – Значит, я правильно думал, что история с Лоссо нам ещё пригодится?

– Да, так и вышло! – подтвердила Руйя, с восторгом глядя на него своими блестящими карими глазами. – Помнишь, мы не могли понять, почему Аэсса с ним не сбежала, хотя явно была несчастна в Кноссе?

– Ещё бы не помнить.

– Мы же чего только с тобой вчера не придумали – то ли кто-то узнал о побеге, то ли у неё завёлся новый возлюбленный при дворе, то ли она просто сама не знала, чего хочет, то ли ещё что… А по всему выходит то, – тут улыбка её погасла, – что Аэсса сочла себя недостойной прежнего жениха.

– Думаешь? – посерьёзнел и Алефи. – Как же это получилось?