Тайная игра

— Затем, что у всех инквизиторов стоит блок на усиленные техники допроса. В ситуациях, которые выходят за рамки стандартных, требуется наблюдатель, не имеющий такого блока, чтобы восстановить картину произошедшего, если что-то пойдет не так. Да не волнуйтесь вы так, юноша, это чистая формальность. Никто не будет вас допрашивать.

Как же! Но отказываться было поздно, да и не отказался бы он, что тут говорить.

Часовня, которую громко называли «церковь», была заперта, во мраке над дарохранительницей светился только крохотный огонек. Оба инквизитора припали на колено и перекрестились, склонив головы.

Лео велели сесть на скамью и не мешаться. Он устроился в первом ряду и немедленно начал клевать носом.

Неужели школу и правда могут закрыть? Ведь трое погибли и один чудом выжил. Еще два покушения на Лео, о которых он умолчал, но вдруг стоит рассказать? Ладно, посмотрим, может, это не слишком и важно. Но если закроют, куда пойдут все учителя, которых, наверное, уволят? Искать другую работу? А дети? Распределят их по другим школам? Нет, наверняка Надзор будет тянуть с закрытием до последнего, если только тут внезапно не манифестируется демон из клиппотических миров. Да и то постараются под ковер замести.

Меж тем Мануэль зажег несколько толстых свечей по бокам алтаря, отодвинул стулья слева, там, где обычно располагался хор, один стул взял себе и сел, свесив руки меж колен и ссутулив спину. Распущенные волосы в полутьме казались спутанной гривой хищного зверя.

Падре Жасан перемолвился с ним парой слов, получил какой-то мелкий предмет, отомкнул двери в холл и вышел.

— Куда он? — спросил Лео.

Де Лерида пошевелился, два красноватых огонька зажглись в чаще волос.

— В кабинет директора позвонить. Куратор не возит с собой ключ.

— Какой ключ?

— От этого. — Мануэль поддел пальцем блеснувший на горле ошейник.

Уточнять Мануэль не стал, и Лео проглотил вопросы. Снова повисло молчание. Лео не знал, что ему делать, поэтому не делал ничего. Девочка-убийца мерещилась около двери в ризницу маленьким белым силуэтом. Лео моргнул. В часовне было пусто, темно, гулко, но все же теплее, чем на улице в растаявшем снегу. Кажется, он все-таки обжег себе руку. И щеку. И…

Как же хочется спать.

— Вы тут поспите, пока везут, — сказал ему Мануэль. — В ризнице можно устроиться, там есть скамья без подлокотников.

— Вот уж увольте! Чтоб меня тоже придушили?

— Вряд ли в моем присутствии.

— Думаете, это привидение? Не живой человек?

— Вот как раз и выясним, что это или кто это. Нет, я не думаю, что это привидение. Привидения не душат людей.

— А кто?

— Не знаю. Но поскольку в часовне зажжен живой огонь — горела лампада, то смогу выяснить. Как только Люсьен привезет ключ.

— Зачем он нужен? — не выдержал Лео. — В смысле, ошейник этот ваш.

— Он ограничивает мои силы до необходимого минимума. Помимо прочего.

Лео на секунду представил, что осталось бы от Артура с компанией, если бы не ошейник, и даже пожалел их немного.

— Предлагаю вам все-таки отдохнуть, Лео, пока у нас пауза, — сказал Мануэль. — Солдат учат пользоваться каждой минутой передышки. Это полезное умение.

Лео с этим согласился, но в ризницу не пошел. Кое-как устроился на жесткой скамье. Лег, поджал ноги, натянул на голову воняющее дымом пальто и начал проваливаться в сон. Устал он за эту неделю просто неимоверно, наверное, люди так на войне устают.

Наплывали путанные картинки, мелькнула смешная рожица Камбалы, рыжие волосы Кассия, он обернулся и оказался лицом к лицу с Дис, от которой отвернулся уже сам Лео. Потом перед глазами потянулась бесконечная серая стена какого-то дома с окнами-ячейками. Она длилась, и длилась, и длилась, а потом Лео проснулся, как от толчка.

Вернулся падре Жасан, рядом с ним шел взволнованный и встрепанный Люсьен, по обыкновению нагруженный папками, а на плече у него висел малый ящичек на ремне, на вид старинный.

Сколько бумаги тратят, целый лес, поди, извели. Лео сел и сонно протер глаза.

— Господин де Лерида, я вам одежду привез, — сказал Люсьен.

— Благодарю. — Мануэль, до того сидевший на своем стуле неподвижно, как горгулья, поднял закопченое лицо и сверкнул острыми зубами. Не вполне человеческими.

Неужели я несколько часов назад пообещал этому созданию свести его с дядей? Нет, наверное, я все же неисправим.

«Щелкунчик хоро-о-оший!» — вспомнился собственный детский вопль. С чего он взял, что Щелкунчик — хороший?

— Приступим?

— Господин Грис, сядьте вот тут и подпишите.

В часовне, наконец, зажгли свет, Лео вчитался. Какая-то бюрократическая писуля насчет того, что упомянутый имярек по запросу Инквизиции согласен свидетельствовать о всем, что увидит во время ритуала «ignis speculum», который проводится с разрешения и по требованию младшего секретаря консистории Жасана Леблана.

Что это еще за «огненное зеркало» такое? Лео черкал самопиской, где указано. Ни о каком ignis speculum он сроду не слышал и не читал, видимо, тут была бы уместна поговорка «У каждой пташки свои замашки».