Тайная игра

Один из парней Артура подкинул Лео до канала, а дальше он уже шел пешком. Санкта Веритас по дороге не встретились, хоть Лео и заготовил какую-то дурацкую легенду, мол, ночевал у девушки. Инквизиция сняла оцепление.

Зато за воротами школы обнаружился Надзор.

— Все в порядке, — Эмэновец отдал паспорт, — Проходите, господин Грис.

— Что все-таки случилось? Хольцера вернули? Он же…

— Да нормально все с вашим Хольцером, — махнул рукой эмэновец. — Что с ним сделается, вернули. Однако рассадник всякой малефикарской дряни тут все же имеет место. Самовоспроизводящийся. Идите прямо во двор, там увидите.

Карты, догадался Лео, шагая по раскисшему снегу и стараясь не наступать в лужи. Надзор приехал за картами. Кассий, умница, не стал корчить невинность и выбрал меньшее из зол — рассказал Хартману о картах. Правильно. Надзорским псам надо было бросить кость, тем более с картами они уже воевали.

Только шиш они найдут эти карты, мы же с Бьянкой их перепрятали.

Во дворе, под галереей, соединяющей интернат и учебное здание, столпились все обитатели школы второй ступени: и подростки, и учителя, и обслуживающий персонал. На некотором отдалении, под деревьями, топтались несколько инквизиторов. В том числе де Лерида и падре Жасан. Все смотрели в распахнутые двери мастерских, где Надзор проводил обыск.

Перед мастерскими, понурившись и опираясь на плечо бледной стиснувшей зубы жены, стоял Отто Нойманн. Вид у него был такой, словно его вот-вот стошнит. Возле трудовиков переминались и угрюмо рассматривали землю двое парней: Фран Головач и Карл Дюсли.

За их спинами топтался перекошенный, злой и красный, как свекла, Фоули. Майор же Хартман, сцепив руки за спиной, наблюдал суету без малейшего волнения. Кассий застыл рядом и вольно или невольно скопировал его позу.

Лео почувствовал чей-то взгляд, обернулся и встретился глазами с Мануэлем. Тот некоторое время смотрел на него то ли криво усмехаясь, то ли недовольно морщась, а потом отвернулся. Знает, что его ночью не было в школе, понял Лео. Ну и что? Сам-то где бродил?

Группа девочек взволнованно перешептывалась. Доменика Энтен тянула шею, то и дело приподнимаясь на цыпочки. Волнуется. А где Бьянка?

Лео огляделся. Бьянка стояла в стороне набычившись и зыркала исподлобья. Ее круглая золотистая голова светилась на фоне почерневших кирпичных стен, как фонарик. Пусть сама соображает, говорить о картах или нет.

— Лео… господин Грис, — кто-то подергал за рукав. Это падре подобрался сзади, лицо у него было встревоженное, он хмурил широкие брови, поглядывал по сторонам, словно не хотел, чтобы его услышали посторонние. — Лео, нам все-таки надо поговорить. Два слова.

— Что такое, падре Кресенте?

— Давайте отойдем.

Мануэль снова, прищурясь, смотрел на Лео над макушкой куратора, а тот протирал платочком золотые очки и что-то втолковывал двум своим офицерам. Мануэль тоже явно хотел о чем-то поговорить.

— Чуть позже, — шепнул Лео, — инквизитор на нас смотрит.

Падре вздохнул и остался стоять рядом, зябко обхватив себя за плечи. Он даже пальто не накинул и явно мерз.

Из мастерских выволокли несколько ящиков, вышел помощник Хартмана, лейтенант Шварц или как его, с пачкой открыток в руках. Развернул их веером, показал Хартману. Тот покачал головой, и открытки небрежно шлепнулись на фанерную крышку ящика.

— Ну? — Хартман повернулся к Нойманну.

— Господин майор, — Трудовик схватил себя за робу на груди, видимо, это означало чистосердечное признание, — Господин майор, все тут, что печатали, все тут, головой клянусь, никуда не увозил, никому не отдавал! Ночь в мастерской просидел, никого не видел. Весь товар тут, ничего другого…

— Что не видел, я верю, — Майор хмыкнул и выразительно принюхался, — Глаза залил, оттого и не видел. А вы, молодые люди?

— Да мы вообще не подходили близко. — Дюсли попятился. — Ничего не знаем.

— Наше дело было ящики таскать. — Головач отступил в сторону, не позволяя приятелю спрятаться за спиной. — Господин Нойманн велел, мы и таскали. А что в тех ящиках было, почем нам знать?

— Вчера таскали? — уточнил Хартман.

— Нет, вчера не трогали, вообще не подходили.

— Господин Нойманн вот с ним дело имел. — Дюсли потыкал пальцем в Кассия. — И с Галкой еще, с немым. Галка им все рисовал. А мы только ящики таскали.

— И где ваш Галка?

И правда, где Эмери? Лео оглядел толпу, но юного хоста не увидел.

— Мальчик в лазарете, приболел. — Падре Кресенте махнул рукой, привлекая к себе внимание, и начал выбираться из толпы. — Я вчера заходил к нему, он лежит, болеет. Если речь о пропаже, то Райфелл ни при чем.

Бездна! Сейчас Хартман потребует Эмери к себе, еще допрашивать начнет…

— Господин майор, — встряла Клара Нойманн, — так, может, карт-то никаких и не было? Вы их ищете, а их и нет. Отто, скажи, разве вы печатали карты?

Она встряхнула мужа за плечо.

— Э-э… — Трудовик с усилием пошевелил бровями. За мыслями супруги он не поспевал. — Печатали… что-то печатали…

— Открытки, а не карты!

— Да… — Он перевел мутный взгляд на Хартмана. — Открытки печатали. Вот эти. Что печатали, все тут.

— А карт и не было никаких, — настаивала Клара.