Тайная история Костагуаны

Панамские газеты, которым заткнул рты (вот неожиданность) консервативный режим, поначалу осторожно молчали. Но 23 июля с утра весь Колон оказался оклеен бумагой: я шагал по слякотным тропкам, почитающимся у нас за улицы, огибал грузовые причалы и фруктовые лотки на рынке, заглянул даже в госпиталь и везде видел одно и то же – на телеграфных столбах висело объявление о том, что скоро в либеральной газете El Lápiz (№ 85, специальный выпуск) выйдет статья об убийстве Викториано Лоренсо. На объявление нашлось два немедленных ответа (хоть их и не приклеивали ни к какому столбу). Государственный секретарь Аристидес Архона надиктовал резолюцию 127бис, согласно которой формулировка «убийство» по отношению к приговору военного трибунала противоречила пункту 6-му статьи 4-й законодательного акта от 26 января. Также резолюция постановляла объявить главному редактору газеты выговор, согласно пункту 1-му статьи 7-й того же законодательного акта, и в рамках выговора приостановить выход газеты до нового распоряжения, а пока суть да дело полковник Карлос Фахардо и генерал Хосе Мария Рестрепо Брисеньо, куда более расторопные, наведались в типографию Пасифико Веги, нашли там главного редактора и избили его ногами, саблями и палками, разбросали и потоптали литеры, разгромили станки и прилюдно сожгли опасные экземпляры El Lápiz (№ 85, специальный выпуск, восемь страниц). Привели приговор в исполнение.

Эта капля переполнила чашу терпения. С течением времени я все яснее понимаю, что именно тогда, тем июльским вечером, в 21:15 карта моей республики начала трещать по швам. Ведь у всех землетрясений есть эпицентр. И я нашел эпицентр интересующего нас землетрясения. Либеральные газеты, и так уже возмущенные казнью Викториано Лоренсо, очень плохо приняли агрессию военного сапога (и сабли, и палки), но все равно колонцы оказались не готовы к словам, опубликованным в El Istmeño в следующую субботу и прибывшим в город первым поездом. Я не стану передавать терпеливым читателям все содержание этого динамитного заряда; достаточно знать, что заходили авторы издалека, начинали со времени испанского владычества, когда гордое имя Колумбии «отдавалось в людских ушах несравненной славой», а Панама, которая искала «золотого будущего», не замедлила влиться в эту страну. Остальной текст (помещенный между рекламой трав для набора веса и учебника гипнотизерства) представлял собой долгое выражение раскаяния, и, спросив себя, словно обиженный любовник, достойно ли ответила Колумбия на чистое чувство Панамы, бессовестный автор, который каждым словом расширял значение понятия «безвкусица», задался и вторым вопросом: а счастлив ли Панамский перешеек, принадлежа Колумбии? «Не лучше ли отделиться и самим создать независимую и суверенную республику?» Немедленный ответ: государственный секретарь Аристидес Архона надиктовал резолюцию № 35 года от рождества Христова 1903-го, согласно которой вопросы в статье содержали «идеи, подрывающие устои национальной целостности» и нарушали пункт 1-й статьи 4-й законодательного акта № 84 того же года. В связи с чем на El Istmeño налагались соответствующие санкции, а публикация приостанавливалась на шесть месяцев. Подлежит исполнению.