Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

— Ага,— несколько сдержанно сказал доктор Элиот. Он откинулся в кресле и лениво махнул рукой.— Продолжайте, леди Моуберли.

Я снова проглотила комок в горле. Будьте готовы, Люси, ибо то, что вы сейчас прочтете, вам будет нелегко воспринять.

— Это случилось чуть больше года тому назад,— медленно проговорила я,— Артур приехал к нам на ужин...

И затем я описала доктору Элиоту то, что мы обсуждали в тот вечер: в основном, дорогая Люси, речь шла о вас и вашем намерении играть на сцене. Вспомните, как противился этому ваш брат, но все же к концу вечера он с восхищением смеялся над вашим стремлением и говорил так, словно собирался поддержать вас. «Вижу, Люси настроена стать Новой Женщиной,— сказал тогда Артур,— и не свернет с пути. Ибо всякая одержимость нерациональна, почти демонична, и мы заблуждаемся, если думаем, что ею болеют лишь молодые».

— Действительно,— проговорил доктор Элиот, который во время моего рассказа как будто дремал.— Помню, в колледже у Рутвена была своя всем памятная одержимость.

— И в чем она заключалась? — поинтересовалась я.

— Он был страстным коллекционером древнегреческих монет.

— Он еще собирал их, когда мы познакомились. Действительно, он часто заявлял в моем присутствии, что его коллекция непревзойденна.

— Занятно,— еле пробормотал доктор Элиот.

— Да. Мы тоже так подумали. Артур с готовностью признавал, что в его страсти присутствует нечто абсурдное, особенно если учесть, что в остальном он человек весьма здравомыслящий и сдержанный.

«Но я ничего не могу с собой поделать,— оправдывался он в тот вечер,— когда гоняюсь за монетой древнегреческой эпохи. Мне нужно поддерживать честь моей коллекции. И я, видимо, приобрел скандальную известность, поскольку,— он пошарил у себя в сумке,— сегодня мне был брошен вызов».

«Вызов? — помнится, воскликнул Джордж.— Какого черта вы имеете в виду?»

Артур слегка улыбнулся и вместо ответа положил на стол красную деревянную шкатулку. Он открыл ее, и мы увидели, что внутри находится кусочек картона, на котором что-то написано.

«Что это?» — удивленно спросила я.

«Посмотрите сами»,— предложил Артур, передавая мне карточку.

Я взяла ее. Карточка была из картона высочайшего качества, но почерк на ней был неряшливый, чернила какие-то странные — темно-пурпурные, осыпающиеся хлопьями при малейшем прикосновении. Сама же записка показалась мне еще более странной, настолько странной, что я до сих пор отлично помню ее содержание.

«Сэр, вы дурак,— гласила записка.— Ваша коллекция ничего не стоит. Вы допустили, чтобы величайший из призов проскользнул у вас между пальцев». Подпись была проста: «Соперник».

 Джордж взял записку у меня из рук и прочел ее, потом расхохотался, и вскоре мы присоединились к нему. Артур смеялся громче всех, хотя, думаю, гордость его была сильно задета. Мы спросили его, как он намерен ответить наглому сопернику. Артур покачал головой и вновь рассмеялся, но я была уверена, что он намерен распутать эту тайну. И за его смехом я почувствовала воинственность и решимость.

Через неделю я спросила Артура, узнал ли он, кто его соперник. Он не ответил на вопрос, а лишь, как всегда, сдержанно улыбнулся, но было видно, что тайна не дает ему покоя. И через две недели после этого Артур Рутвен исчез. Неделей позже труп, нагой и совершенно обескровленный, нашли плавающим в Темзе у Ротерхита. По словам Джорджа, вид у Артура был поистине ужасным.

Я перевела дух. Не открывая глаз, доктор Элиот сплел пальцы как будто в молитве.

— Из вашего рассказа,— произнес он наконец,— следует, что между исчезновением Артура и получением им незадолго до этого странной шкатулки существует какая-то связь.

— Да,— сказала я, прокашлявшись.— Когда Артура вытащили из реки, кулак его был плотно сжат. Пальцы разогнули, и на ладони оказалась монета., греческая монета.

— Интересно,— заметил доктор Элиот,— но это еще не доказательство.

— Монету оценили очень дорого.

— Вы сообщили полиции?

— Да.

— И что они?

— Они были очень вежливы, но...

— Понятно,— слегка улыбнулся доктор Элиот.— Так у вас не осталось шкатулки?

— Ее так и не нашли.

— Ясно,— кивнул доктор Элиот — Жаль.— Его глаза сузились.— Но коль скоро вы, леди Моуберли, сочли необходимым прийти сюда, осмелюсь предположить, что вам известно что-то еще.

— Да, известно,— прошептала я, опуская глаза.

И вновь, дорогая Люси, мне пришлось собраться с духом.

— Несколько месяцев тому назад,— медленно начала я,— на наш адрес пришла посылка. Внутри оказалась шкатулка...

— Такая же, как та, что получил Артур?

— Почти.

— Примечательно,— заявил доктор Элиот, потирая руки.— И там тоже была карточка, но теперь уже адресованная Джорджу?

— Нет, сэр. Карточка была адресована мне.

— Что ж, тем более интригующе. И что же было в записке, леди Моуберли?

— Записка была оскорбительная.

— Ну разумеется!

— Почему разумеется?

— Потому что записка, полученная Артуром, тоже была оскорбительной. А что было в вашей, леди Моуберли?

— Мне не хотелось бы об этом говорить.

— Нет уж, будьте любезны сказать. Я должен знать все факты.