Тайная мать

Промчавшись по улице, снова оказываюсь в поле. Нахожу небольшую площадку для автомобилей, останавливаюсь, глушу мотор и гашу в машине свет. Тишина. Снежинки медленно тают на ветровом стекле, за ним сгущаются сумерки цвета линялых чернил. Что теперь? Через час, если не раньше, световой день кончится. Не очень-то мне улыбается болтаться по местным проселкам в темноте. Так что если я хочу что-то сделать, то надо браться за это сейчас, пока еще светло.

Заматываю шарф так, чтобы он полностью скрывал всю нижнюю половину моего лица, и сдвигаю пониже шапку, из-под которой теперь торчат одни глаза и переносица. Раз уж я не могу просто подойти к двери и позвонить, как все люди, придется искать какой-то обходной путь.

Чтобы не дать себе шанс отговорить себя от задуманного, выхожу из машины и топаю по дороге назад, к домам. По снегу за мной тянется едва заметная цепочка следов. Каждый раз, когда мимо, разбрызгивая песок и грязь, проносится очередная машина, мне приходится едва ли не нырять в живую изгородь. Из пешеходов мне попадается всего один старикан: видимо, такой же сумасшедший, как я, он выгуливает старую облезлую овчарку. Проходя мимо, он говорит «добрый вечер» и касается ладонью козырька фуражки. Я киваю, бормочу что-то в ответ и тут же с удвоенной скоростью припускаю дальше, к деревне.

Еще не дойдя до крайнего дома по той стороне, где живет Фишер, замечаю тропинку, уходящую куда-то вправо. Куда именно она ведет, я не вижу, так как там возвышается стена. Но никаких надписей вроде «Частная собственность» или «Не входить» не видно, и я решаю рискнуть. Что я, в конце концов, теряю?

Иду по узкой тропинке, слева тянется стена из красного кирпича, справа – ряд деревьев, ветки которых нависают у меня над головой, а под ногами скрипит снег. На нем я замечаю еще чьи-то следы, свежие, и это вселяет в меня надежду, что я иду там, где ходить разрешено всем, и не нарвусь на разъяренного фермера с дробовиком.

Через пару минут стена заканчивается. Тропа снова выводит меня на открытую местность. Я даже замираю на мгновение, до того прекрасным кажется мне зимний пейзаж: плавные линии широкого заснеженного луга и ровный ряд деревьев посередине. Вдалеке аллея упирается в ворота огромной усадьбы – в белесом зимнем воздухе она кажется миражом. При обычных обстоятельствах я сразу пустилась бы туда на разведку, но сейчас мое внимание занято другим, поскольку слева от себя я обнаруживаю именно то, что и надеялась найти: аккуратный ряд изгородей, за которыми притаились садики позади домов. Хозяин одного из них – Джеймс Фишер.

Глава 18

Я ускоряю шаг и рысцой бегу по краю покатого луга, мимо всех садов подряд, пока не достигаю того, который мне нужен. Он самый большой. Его в целом скрывает высокая стена, но вставленная в нее узорчатая металлическая калитка дает мне возможность заглянуть внутрь и рассмотреть ряд продрогших плодовых деревьев, поскрипывающих ветвями на зимнем ветру. За ними до самого дома тянется заснеженное пространство сада. Я нахожу на калитке замок, кладу руку на собачку, жму и сначала тяну ее на себя, а потом толкаю от себя. Разумеется, заперто. Окна в задней части дома темны, но через заднюю дверь я вижу другую, внутреннюю дверь: она открыта и ведет в ярко освещенный коридор. Кажется, будто заглядываешь в кукольный домик.

Я уверена, что смогу перелезть через эту стену. Высотой она мне почти по плечо, но если уцепиться руками как следует, то сил как раз хватит. Оглядываюсь: кругом ни души. Вообще-то, если б не задача, которую я перед собой поставила, я давно уже труханула бы: одна, в чистом поле, в стремительно сгущающейся тьме. Но пока я не могу позволить себе роскошь пугаться. Мне надо перелезть через стену.

Ненадолго останавливаюсь. Что, черт возьми, я делаю? Во мне просыпается совесть. Я собираюсь залезть на частную территорию, нарушить закон. Что, если за этим занятием меня застанет пресса? Представляю. Вот уж тогда они точно смогут считать, что не зря прожили день. И будут обзывать меня не только похитительницей детей, но еще и нарушительницей спокойствия законопослушных граждан. Но мое желание получить ответы пересиливает даже этот страх.

Я разминаю плечи и делаю глубокий вдох. А затем упираюсь носком правого ботинка в стену, хватаюсь обеими руками за ее верх и подбрасываю себя так, что через несколько секунд повисаю на ней – неизящно, точно вывешенная на просушку тряпка. Перебрасываю обе ноги на внутреннюю сторону стены и с глухим стуком спрыгиваю на землю, не забыв согнуть колени, чтобы при ударе не повредить суставы.

Сердце громко колотится. Я – на частной территории. Не думать об этом. Сквозь ветви голых деревьев я напряженно вглядываюсь в дальний конец узкого и длинного сада, изо всех сил стараясь не думать о том, что мне очень хочется пописать. Наконец мне все же удается заставить себя начать двигаться к дому, оставляя на ровной заснеженной лужайке цепочку четких, свидетельствующих против меня следов.