Тайная жизнь разведчиков. В окопах холодной войны

После отъезда с Кавказа, дней через десять, задержавшись на пару дней в Москве, я и Нина ступили на землю Кольского полуострова, северной оконечности европейской части России. Именно сюда, в Мурманск, шла действенная военная помощь от союзников по антигитлеровской коалиции в годы войны, и именно здесь размещалась главная база Северного флота — Североморск.

Опыт проживания на Севере у меня уже был, но городок Ухта лежал почти в тысяче километрах южнее, а вот до Северного полюса было значительно ближе, чем до Москвы.

Дорога из утопавшего в темноте и снегу Мурманска проходила среди заснеженных скал. Только скалы и снег — леса не было, а тот, что был, низкорослый, более похожий на кустарник. На контрольно-пропускном пункте, где начиналась закрытая зона, у нас тщательно проверили документы. Дежурившие матросы помогли сесть в попутную автомашину, идущую в Североморск.

У Дома офицеров, главного места культурной жизни города, нас высадили, указав, в каком направлении находится здание Особого отдела — военной контрразведки флота. Нагруженные чемоданами, мы двинулись по узким проходам в снегу к зданию, видневшемуся на сопке. Над городом стояла полярная ночь, и лежащий в снежном плену город светился огнями окон, фонарями на улицах и еще искрящимся на морозе снегом.

Проходивший мимо матрос предложил свою помощь. Через несколько минут наши вещи были доставлены дежурному по отделу. Я попросил доложить обо мне руководству, но нужно было чуть обождать. Я и Нина вышли на крыльцо одноэтажного здания, по самую крышу засыпанного снегом. Лишь там, где были окна, в снегу были проделаны глубокие ниши, отчего свет из окон струился как из пещер. Желтый свет из окон домов в сочетании с синими и темно-фиолетовыми тенями города придавал окрестностям фантастический вид.

Город амфитеатром спускался к заливу, который парил вечно незамерзающей водой. Чуть вдали от берега, на рейде, редкими огнями виднелся силуэт крейсера «Александр Невский», знакомый мне по учебе в училище. В стороне, под высокими скалами, теснились друг к другу корпуса подводных лодок, похожие на спины китов.

При свете ярких звезд полярного неба окружающие заснеженные сопки обозначали уходящую в темноту границу города. Городские шумы поглощались обильными сугробами снега, в которые было погружено все, что принадлежало городу.

— Нина, на этом крейсере я ходил в Баренцевом море, еще в пятьдесят пятом году. И сегодня я бы не прочь связать свою контрразведывательную судьбу с этой крепостью на воде…

Воспоминания теснили душу, а Нина прозаично спросила, видимо вспомнив тбилисскую эпопею с квартирой:

— Где жить-то будем?

Этот романтически-бытовой разговор был прерван приходом дежурного, который позвал меня к начальнику отдела.

У главного контрразведчика флота. Большой кабинет адмирала был уютен и по-деловому обжит. Огромная карта Кольского полуострова закрывала одну из его стен целиком. Пока адмирал с кем-то разговаривал по телефону, я взглянул на карту и нашел на ней Мотовский залив с поселком Титовка. В этом заливе, в бытность моего пребывания на борту крейсера, мы стояли по атомному рассредоточению. Однажды на шлюпке мы в группе моих товарищей-курсантов подошли к берегу, прозванному в годы войны и нашими и немцами Долиной смерти — такие здесь были упорные бои между морской пехотой и немецкими егерями.

— Как добрался, лейтенант? — спросил адмирал, крепкий, коренастый мужчина лет сорока с небольшим.

Это был Михаил Андреевич Усков, военный контрразведчик с боевым опытом здесь, на Севере, и во время войны с Японией на Тихом океане. Именно он готовил дерзкие операции по захвату города-порта Лиинахамари, базы немецких военно-морских сил в Норвегии, что вблизи советских границ и Североморска. Эта операция стала классической, как десантная, с задачей взять город со стороны моря силами морской пехоты. Мы тщательно изучали эту операцию в училище.

Видя, что адмирал освободился, но не прерывает мое ознакомление с обширной территорией работы Особого отдела, я обратился к нему:

— Прибыл для прохождения дальнейшей службы после окончания тбилисской школы военных контрразведчиков…

— Знаю, знаю… Уже трое ваших приехали и отправились в особые отделы на эсминцы, подводные лодки и торпедные катера. Ты знаешь: Полярное, Гремиха, новостроящееся Гаджиево…

Я слушал спокойную речь адмирала с добрым вниманием к собеседнику. И через десять лет, и через двадцать, когда мы встретились в разведке, он был таким же: спокойным и приветливым.

— Ты ведь знаком с авиацией?

— Да. Но только не с военной… Два года в аэроклубе под Москвой. Летал на трех типах самолетов легкомоторной авиации: УТ-2, ПО-2 и ЯК-18. Прыгал с парашютом. Пилот четвертого класса, — четко доложил я.

— Ну, если на трех типах! — шутливо повторил адмирал. — А интерес к авиации остался?

— Конечно, это уже на всю жизнь.

— Вот и прекрасно, — радостно перебил меня адмирал, — тебе и все карты в руки: будешь работать в особом отделе истребительной авиадивизии, на Малом аэродроме. Это, брат, знаменитая Сафоновская дивизия…