Тайная жизнь разведчиков. В окопах холодной войны

Мне нужно было вывести его на ядохимикаты, а от них — на ОВ и, может быть, на химбакоружие. До меня доходил голос Паныча, который перечислял занятость своих коллег, и, наконец, я услышал заветное: «удобрения и ядохимикаты».

— Па-сан, вы знаете, что сейчас в нашей стране выполняется программа «Большая химия» — ваша информация является частью этой программы.

— Спасибо, Ма-сан, спасибо.

— В программе важное место отведено увеличению продукции сельского хозяйства с помощью удобрений и ядохимикатов.

— Конечно, Ma-сан, конечно.

— Американцы не продают нам ноу-хау на производство этих важных химикатов. Можете ли вы помочь нам в этом плане? Нужны специалисты, которые передали бы нам документацию по ядохимикатам, например.

После длительного обсуждения вопроса Паныч согласился найти человека, который сделает такую работу, но только через него самого.

Так и случилось: самая передовая технология оказалась у нас. Паныч получил значительные суммы, часть из которых использовал для оплаты услуг неизвестного мне источника информации. Судя по всему, он был доволен такой формой работы с нами.

Сопутствующие в материалах обзорные описания по проблеме позволили мне найти ниточку к военному ведомству японцев. В одном из обзоров, в списке для рассылки, упоминалось управление самообороны. Это послужило началом разговоров о ядах для военных целей. Мне не хотелось подводить Паныча, увязывая его работу по каучукам со столь щепетильными вещами, как ОВ. Откровенно предостерегая его от этого дела, я нашел неожиданное понимание и подсказку.

Паныч не только подсказал человека, который занят ОВ по заданию военного ведомства, но и дал исчерпывающую характеристику профиля работ частного исследовательского бюро, где этот человек работал. Это была весьма закрытая информация, говорящая о том, что тематика ОВ находится в поле зрения японских военных.

Паныч подобрал и сообщил столь исчерпывающую информацию, что мы стали располагать полными характеристиками ОВ, особенностями их производства на случай часа «X». В одном из документов говорилось, что информация даже о самом факте накопления таких сведений об ОВ может нанести ущерб престижу Японии, когда другие страны могут обвинить страну в подготовке оружия массового поражения. «И это невзирая на то, что интерес со стороны военных носит защитный характер…»

«Мой» японец собрал этот материал инициативно, лишь только узнав о моем интересе к этому вопросу. Оплату он не оговаривал. Разговор был весьма любопытен.

— Ma-сан, я приготовил вам подарок. Этот материал, как мне представляется, отвечает на вопросы нашего разговора об ОВ.

Теперь наступила моя очередь окаменеть в ожидании сюрприза.

— …Я знаю, что вы располагаете своими ОВ. Думаю, что вы не можете этого не делать. Но, наблюдая за вашей страной после войны, я пришел к выводу, что угроза миру если и будет, то не от вашего государства. В этом вопросе и мы, и вы — жертвы Второй мировой войны. Самые большие жертвы…

Паныч передал мне папку, просмотрев которую я понял полноту информации. Поразило меня то, что затем сказал он:

— Можете ли вы сделать так, чтобы общественность Японии узнала об этих работах в моей стране?

— Что вы имеете в виду, Па-сан?

— Я хочу этого по нескольким причинам: Япония не должна быть втянута в авантюру с оружием массового поражения. Ее удел — «война умов» за экономические высоты.

— Па-сан, вы уже делаете это… и весьма хорошо.

— Второе — к программе наверняка проявят интерес американцы, и японцы станут заложниками в разработке ОВ.

— Это реально? — спросил я, намекая на сотрудничество с американцами.

— Реально, если у истоков работ по ОВ стоит мой личный враг, мой бывший сокурсник по Токийскому университету. Он был замешан в испытаниях ОВ на мирном населении. Избежал наказания с помощью американцев.

— Почему «личный враг»?

— После войны, на следствии, он оклеветал меня, назвав в числе тех, кто, как выпускник химического факультета университета, имел якобы дело с ОВ.

— Это не так? — встрял я.

— Нет, конечно нет, Ма-сан, — с несвойственным для японца жаром воскликнул Паныч.

Разгоряченный саке, едой и беседой, «мой» японец продолжил повествование о своей жизни:

— …мне стоило много сил, чтобы разобраться с клеветой и найти работу по специальности. Поэтому, когда я говорю о болях в желудке, — это и есть те самые отклики о трудностях послевоенных лет в моей биографии…

Конфликт японского общества с военными

Изучение материалов показало, что Паныч был прав: военные и американцы делали ставку на производство отравляющих веществ в заводских условиях, если появится в них необходимость при локальных войнах США в Юго-Восточной Азии. Конкретная страна не упоминалась, но позднее стало ясно — это был Вьетнам. Паныч беспокоился за свою страну, за родину — относительно небольшое островное государство с особенно плотным населением. Последнее могло сыграть решающую роль в уничтожении всей нации, если… если страна будет втянута в военный конфликт с применением оружия массового поражения. Паныч оказался патриотом, а не только: «товар — деньги».