Тайная жизнь разведчиков. В окопах холодной войны

Реализовывая идею выставки пластмасс, я стал желанным представителем торгпредства в Японии, а значит Внешторга, у фирм таких корпораций Японии, как «Мицуи», «Мицубиси», «Сумитомо», «Исикавадзима Харима» и других.

Справка

Это они создавали еще в предвоенные годы мощь военно-морского флота и армии Страны восходящего солнца. Это они помогли с помощью своих арсеналов раскрыть «двери» для оккупации Китая, Маньчжурии и стран Юго-Восточной Азии, атаковать американский Перл-Харбор…

Этого могло бы и не случиться, если бы на Запад: английское финансирование, американское промышленное оборудование, по германским правилам созданная армия. И широкая дипломатическая кампания в поддержку агрессии Японии на своего «Большого Соседа» — Советскую Россию. Но, проиграв сокрушительно в мировой войне, Япония повернулась лицом и к Советскому Союзу.

За этой «великой десяткой» — «дзайбацу» — стояли десятки компаний их групп, среди которых были фирмы нашего, разведывательного, интереса.

В дальнейшем я использовал налаженные в стране контакты для выхода и выбора нужных фирм, а значит, нужных людей — коммерсантов и специалистов.

Однажды, на одном из стендов выставки, я наблюдал любопытную картинку. Работала установка для литья пластмассового изделия объемом в обычное ведро — десять литров. Я беседовал с представителем фирмы, стоя перед этой установкой. Японец был весьма любезен и предупредителен. Неожиданно он сделал зверское лицо, схватил еще горячее ведро и замахнулся.

Первой мыслью было, что метит он в меня. Второй — за что? Но он метнул ведро в кого-то за моей спиной. Увернувшись и оглянувшись, я увидел сбитого с ног японца с кинокамерой в руках. Теперь все прояснилось: конкурент вел киносъемку, фиксируя кинематику процесса изготовления ведра. Это уже походило на промышленный шпионаж.

Через секунду мой собеседник снова был весьма любезен и предупредителен. Извинившись, он продолжил разговор.

Разведчик — дважды профессионал

Но я все еще был вне пределов Внешторга. На выставке выступал с визиткой торгпредства в Японии. Трудный разговор состоялся в кабинете Валентина Васильевича, моего начальника после Власа, главы НТР. Речь шла о моем профессиональном использовании в ближайшем будущем. Смущало то, что меня все же хотели оставить на работе в центральном аппарате при штаб-квартире НТР, а мне нужно было и по оперативной целесообразности и по делам ГРАДа быть на виду и лучше всего — во Внешторге. О ГРАДе я с Валентином Васильевичем говорить не мог, а с новым начальником НТР переговорить еще не успел, ибо только он мог быть инициатором такого разговора.

— Вот что, Максим, — завершил беседу мой доброжелатель и начальник Валентин Васильевич, — ты верно делаешь, что рвешься в бой с позиции Внешторга. Ты продолжишь работу в «Химмашимпорте». Способного сотрудника нужно держать не в центральном аппарате, а в «окопах».

У меня отлегло от сердца — мои задумки могут сбыться. А что, оправдаю доверие? «Сделаю все возможное», — думалось мне.

— Помнишь наш разговор перед отъездом в Японию: время, «крыша», профессионализм? Потом ты продолжил эту мысль у нашего начальника НТР? У тебя что-то есть за душой… Главное — работать и работать. И еще: ты должен стать своим человеком во втором главке — работай в контакте с контрразведчиками.

Валентин Васильевич поднял руку и растопырил пальцы:

— Работать нужно в органах не так — каждый поодиночке, а вот так! — И он сжал пальцы в кулак. — Тогда будет толк. Результат!

Прошло немного времени, и я выполнил рекомендации Валентина Васильевича: смог ценить время, заставил «крышу» работать на себя, стал профессионалом в «Химмашимпорте» и, конечно, подружился с сотрудниками второго, контрразведывательного, главка на оперативной основе, и не только. С контрразведчиками и через десятилетия у меня остались хорошие отношения, даже когда кое-кто из них вышел в генералы.

* * *

С трепетом я переступил порог кабинета нового начальника НТР. Не то что я его опасался — его я знал еще с шестьдесят первого года, когда мы оба пришли в разведку. Причем он — с партийной работы. Мы оба были в разведке новичками, и это нас сближало: его — майора и старшего помощника и меня — старшего лейтенанта и оперуполномоченного.