Тайная жизнь разведчиков. В окопах холодной войны

— Ma-сан, мой босс, ссылаясь на вас, сказал, что я плохо знаю русский язык. И теперь мне сократили заработную плату на пятнадцать процентов.

Я, как мог, стал успокаивать старого японца и объяснил ему характер беседы с его боссом. Но тот, чисто по-русски, был безутешен.

— Ма-сан, меня не деньги беспокоят — я одинокий человек, а доброе имя специалиста.

В очередной приезд Миуры в Москву я упросил его быть справедливым к подчиненному. Все встало на свои места. Вот это был тот самый случай: Восток — дело тонкое.

В шестьдесят седьмом году с Миурой в оперативном отношении пришлось расстаться. Помогая ему торить дорогу во Внешторг, я вывел его на самые верха — замминистра и министра. Того самого министра, который чуть «не уволил» меня из разведки за банковский документ.

В этой ситуации по работе с Миурой вердикт моего руководства по линии НТР во Внешторге был категоричен:

— Максим, придется дело Миуры отправить в архив.

— Это почему же? Он — как раз то, что нам нужно. Сами знаете, какими возможностями располагает.

— Так-то так, но его контакты с членом ЦК — министром Внешторга… Еще ляпнет о нас что-либо, о наших делах по эмбарго, и нам придется отмываться.

— Побойтесь бога! Этот канал более чем полезный. Его готовил я годы и делаю на него ставку.

— Хотел я по-хорошему, — начал злиться начальник среднего звена, — но, видимо, с тобой надо по-другому: есть решение прекратить неофициальные контакты с ним. А дело? В архив. Все, точка!

— Это согласовано с Михаилом Ивановичем? — надеялся я сохранить ценного источника по линии ГРАДа.

— Да. И с ним. Нам дорог наш «статус кво» во Внешторге. Рисковать не можем. Министр до сих пор зол на нас за твою бумагу «с коэффициентом два». Он не из тех, кто забывает вмешательство в его дела. Тогда его провели «фейсом по тейблу» — «физиономией по столу». И можешь быть уверен, он воспользуется случаем, чтобы сделать с нашими физиономиями то же самое. Понял?

— Надо же: назвать ту злосчастную бумагу «моей»! Почти четыре года работы с человеком, да еще какой работы, коту под хвост — черт бы побрал такую работу! — в сердцах высказался я, испытывая вину за личную повышенную активность в интересах бизнеса в нашей стране этого ценного источника и канала информации.

Я понял, что выше Михаила Ивановича «не прыгнешь». И дело Миуры ушло в архив, хотя деловые официальные отношения продолжились. И не раз в пиковой ситуации, когда наши из конъюнктурного отдела не могли принять условия по ценам от фирмы Миуры, я в доверительной беседе с ним просил пойти на уступки до нужного нам предела.

Бизнес бизнесом, а деловая дружба тоже кое-чего стоит. А японцы всегда были крепки своей благодарностью.

Злосчастные «кристаллы» для рации

Во время визита в Токио у меня состоялась весьма знаменательная встреча с Хикари. Собственно, встреч было несколько. Одна по конкретному заданию: «кристаллы» для радиостанций — в этом вопросе он был моим должником. А другая — оперативного значения, на которой были поставлены все точки над «i» в наших отношениях.

С «кристаллами» вышли значительные трудности. Это было задание не из легких. Поставил я его в последнем квартале прошлого года, и «мой» японец согласился со сроками их добычи — до конца года. Но не получилось.

Хикари подробно описал путь их добычи: подкуплен военнослужащий на складе в Штатах, затем этот источник направил «лишние» кристаллы своему партнеру в Европе. Но нужно было списать кристаллы на какие-либо боевые действия, и они оказались в Ливане, а там «концы в воду». Но на все эти шаги уходило время. В общем, до конца года мы с Хикари не уложились.

Все бы ничего, но Хикари была выплачена сумма авансом, что весьма редкое явление в нашей практике работы по образцам и информации. Наши правила гласили: «сегодня — стулья, завтра — деньги». И все это на уровне даже не правила, а «закона».

Однако речь шла о закреплении отношений с Хикари, и руководство НТР пошло на предварительную оплату. Когда уже все сомневались, что задание будет выполнено, я верил ему. И не просто верил, а письменно обосновал перенос финансов из одного года в другой, именно по статье оплаты образцов, а не оперативных денег. А это была весьма крупная сумма в 12 000 долларов.

Я засел за справку с обоснованием двух моментов: задание будет выполнено и когда, а второе — Хикари является надежным и перспективным источником. Последнее я чувствовал почти интуитивно, ибо аргументов не хватало. Это была не справка, а гимн влюбленного в свою связь человека.

Чтобы закрыть эту тему, скажу: кристаллы из Японии я привез — к моей и Хикариной радости. Работа по этому заданию расковала наши с ним условности — он понял, что имеет дело с разведкой. Но главное было в другом — это беседа о перспективе работы. По этому поводу на беседу мне санкций никто не давал — начальник нашей «точки» во Внешторге не хотел об этом, на этом этапе работы с Хикари, даже слушать.