Тайная жизнь шедевров: реальные истории картин и их создателей

Участники «бунта четырнадцати» арендовали небольшое здание, где у каждого из них была своя мастерская, а в общей зале проходили собрания. Хозяйство вела жена лидера движения Софья Крамская. «Стартап» оказался выгодным. В скором времени на общие средства артели был приобретен фотоаппарат, что позволило значительно ускорить работу мастеров. Для портретов больше не нужно было позировать часами. Они теперь писались по фотографиям. В результате соблюдался принцип реализма, производство ускорялось, а цены на работы можно было сделать ниже.

Благодаря искусству фотографии, которое Крамской начал постигать еще с юности, художнику удалось изменить не только свою жизнь, но и направление развития русского изобразительного искусства.

Также он преподавал в Обществе поощрения художников. Один из его учеников, Илья Ефимович Репин, впоследствии вспоминал: «Вот так учитель! Его приговоры и похвалы были очень вески и производили неотразимое действие на учеников».

Будучи самоучкой, Иван Крамской очень трепетно относился к образованию. Ему хотелось ослабить влияние Академии художеств на искусство. Для этого, по мнению живописца, нужно было создавать школы рисования и мастерские, где молодые художники могли бы учиться у более опытных, но при этом сохранять собственный уникальный стиль. Потому что цель искусства состояла в постоянном развитии, а не в неуклонном повторении сложившихся форм и правил.

Настоящее искусство не могло существовать без эксперимента.

Мастеру все время нужно пробовать новые формы и способы выражения. Крамской не просто настаивал на этом, но и постоянно использовал этот принцип в собственном творчестве.

В начале 1877 года меценат Павел Третьяков поручил Ивану Крамскому написать портрет Николая Некрасова, который в тот момент был уже неизлечимо болен. Художник сразу же принялся за заказ. Он завершил его за полторы недели, написав только голову поэта. Остальные детали картины появились позднее.

Картина «Н. А. Некрасов в период „Последних песен“», пожалуй, один из самых интересных портретов в истории русской живописи. Иван Крамской, который всегда был очень внимателен к деталям, в этом произведении достиг небывалого уровня мастерства. Но чтобы еще лучше прочувствовать полотно, снова необходимо обратиться к истории.

Тут нужно отметить, что Николай Некрасов был очень противоречивой фигурой. В Советском Союзе его превозносили как предвестника революции и певца народных страданий, а вот у современников было про него совсем другое мнение. Александр Герцен, например, называл поэта «гадким негодяем» и «стервятником». Иван Тургенев называл его литературным барышником, вспоминая, что Некрасов купил у него «Записки охотника» за тысячу рублей и почти сразу перепродал их другому издателю за две с половиной.

Николай Лесков, Лев Толстой, Петр Чайковский вообще утверждали, что поэт, на словах сражающийся за крестьянство, сам не верил в то, что писал. Ведь он говорил о тяжелой доле народа, а сам построил винокуренный завод. Клеймил «Обжорное общество» Петербурга, описывая его на контрасте с голодными бурлаками, но при этом сам был его членом и объедался наравне со всеми. Осуждал медвежью охоту, но сам увлекался ею. Поэт любил устраивать пышные выезды с лакеями и поварами. В его компании водились министры, князья и люди из высшего общества.

Афанасий Фет говорил, что Некрасов, выступавший против тех людей, которые приказывали вбивать на запятках своих карет гвозди острием вверх, чтобы отвадить от желания прокатиться на экипаже городских мальчишек, сам поступал точно так же. Проще говоря, певец народных страданий вел вполне барский образ жизни, и многие современники видели в этом лицемерие. Но были и другие, превозносившие поэта, обвинявшие критиков Некрасова в зависти и клевете.

В последние годы своей жизни Николай Некрасов стал по-настоящему культовой фигурой. С того момента, как в 1875 году ему поставили смертельный диагноз, а операция, на которую возлагалась последняя надежда, не принесла успеха, личность поэта постепенно превратилась в икону.

Павел Третьяков тоже хотел зафиксировать этот момент истории с помощью кисти настоящего мастера, которым он считал Ивана Крамского. И художник справился с задачей. Но он создал не икону, а жизненное полотно, запечатлевшее человека, столкнувшегося лицом к лицу со смертью.