Тайник в Балатонфюреде

Развернулся и пошёл к трамвайной остановке — оставив Одиссея стоять у входа в «Макдональдс» дурак дураком… Нет, но это просто финиш! Убили его лучшего друга, с которым он вместе служил — а ему хоть бы хны! Что за люди эти мадьяры… Ладно, делать нечего — надо ехать домой, уже восьмой час, вечерний Будапешт, конечно, штука любопытная, но он за сегодняшний день устал, как собака, и сейчас у него единственное желание — доехать до уютного пансионата «Bai» и упасть в койку…

Но осуществить это своё желание Одиссею не удалось.

Когда он добрался до улицы Вешшелени, на которой располагался пансионат — уже смеркалось, улочки Пештэржебета были пустынны, лишь изредка по ним пролетали редкие машины. Одиссей оглянулся вокруг — вместе с ним на трамвайной остановке сошли две весьма экстравагантно одетые девахи старшего школьного возраста и невзрачный мужичонка лет пятидесяти — и двинулся к месту временной дислокации. Но когда он уже подошёл к воротам пансионата и протянул руку к звонку — то почувствовал, как в спину ему упёрлось что-то твёрдое, имеющее до крайности неприятное сходство со стволом пистолета, и чей-то тихий, но весьма уверенный голос произнёс:

— Не спешите, господин Белосельский. Думаю, нам есть о чём поговорить…

Глава третья

«Этого не может быть!» — единственная фраза, которая вертелась в мозгу. Но вчерашняя смерть отставного полковника Темешвари придавала рассказу этого загадочного «просто Зорана», как он сам себя отрекомендовал — необходимую достоверность. Да, за попытку поделиться ТАКОЙ информацией убивают влёгкую, даже не задумываясь…

— Извините, Зоран, но у меня есть к вам пару не совсем приятных вопросов. Вы позволите вам их задать? — Одиссей налил собеседнику грамм тридцать «беловежской», захваченной из «дьюти-фри» ещё в Домачево, на всякий случай — и оказавшейся как нельзя кстати в сложившейся ситуации.

Сидящий напротив Одиссея давешний «невзрачный мужичонка» кивнул.

— Вапяйте. — и, подняв рюмку с тёмно-янтарной жидкостью, прежде чем выпить — с видимым удовольствием вдохнул аромат благородного напитка.

— Зачем вам это?

Собеседник Одиссея, не торопясь, одним махом опрокинул в себя рюмку с настойкой, смачно выдохнул, не спеша, положил на кусочек хлеба ломтик копчёного сала (домашнего копчения — спасибо маме!), закусил — и лишь потом, кивнув, ответил Одиссею:

— Я понимаю ваши сомнения. Вам кажется, что у меня нет причин доводить до русских эту информацию. Я отлично устроен, немало получаю, ещё больше имею возможность прикарманить — и в свете всего этого мой шаг кажется вам идиотским. Так?

Одиссей отрицательно покачал головой.

— Отнюдь. За свою жизнь я встречал немало людей, действующих из соображений, не связанных с материальным интересом. Но именно вы — чем вы руководствовались, принимая своё решение? Мне важна ваша мотивация…

Зоран кивнул.

— Я понял. Тогда придется начать с начала — вы не возражаете?

Одиссей про себя подумал, что уже десятый час, что он на ногах с семи утра, проделал немалый путь и что ему чертовски хочется спать — но ситуация слишком серьезная, а информация этого Зорана — слишком важная, чтобы возражать.

— Нисколько. Выслушаю с удовольствием.

Зоран улыбнулся.

— Насчет удовольствия — сомневаюсь. Вы сегодня вымотались донельзя, и единственное, что вам сейчас хочется — это спать. Но поверьте — мой рассказ стоит того, чтобы его выслушать.

— Гут. Я весь внимание.

— По национальности я серб — родом из Воеводины, поэтому свободно говорю по-венгерски[24]. Учился в Высшей комсомольской школе в Москве, поэтому так же свободно говорю по-русски. Когда-то давно у меня были политические убеждения, а ещё раньше — идеалы. — Зоран грустно улыбнулся. — Десять лет назад мне предложили — причем за очень неплохие деньги — принять участие в подготовке свержения Слободана Милошевича. Тогда я был большой демократ — и поэтому согласился, и даже не из-за денег, а потому, что считал Милошевича главным виновником гибели Югославии. Причем я не могу сказать, что оправданием этого моего идиотизма служила молодость — увы, мне уже тогда было за сорок. Андрей, не отвлекайтесь, наливайте — этот ваш бренди чертовски хорош! — Одиссей тут же налил в рюмку собеседника добрую порцию «беловежской». Тот поднял ёмкость, полюбовался, как играет напиток на свету — и, очень по-русски выдохнув, вылил в себя живительную влагу одним хорошим глотком. Хрустнул маринованным огурчиком, блаженно улыбнулся — и продолжил: — Я знал, что нанимают меня американцы, но не придавал этому ровно никакого значения — думал, что не важно, на чьи деньги мы свергнем Милошевича, главное — это свалить этого негодяя. А дальше… А дальше всё будет чрезвычайно хорошо! В Сербии установится демократия, и мы войдем в дружную семью европейских народов — чтобы зажить, наконец, по-человечески. Надеюсь, вы не считаете меня полным идиотом?

Одиссей грустно улыбнулся.

— В своё время я был таким же… демократом.