Тайное дитя

– О боже, нет! Пожалуйста, не сейчас. Тпру! – кричит она Дилли, натягивая поводья. – Тпру!

К счастью, они еще не доехали до деревни, а потому никто не увидит это сокрушительное мгновение позора.

Мейбл неожиданно поднимает голову и смотрит на мать. Затуманенность взгляда постепенно исчезает, глаза проясняются, и в них появляется… В чернильной темноте глаз Мейбл Элинор видит ужас, от которого у нее заходится сердце.

– Мейбл! – Элинор тянется к рукам дочери, хватает их. – Дорогая, ты хорошо себя чувствуешь?

Но рот Мейбл искривляется в отвратительную гримасу. Глаза вваливаются. Мейбл исчезла, а ее место заняло чудовище. Она дергается, молотит руками и ногами, ударяя по Элинор. Голова девочки запрокидывается и громко стукается о деревянную спинку сиденья. Элинор и понятия не имела, что в маленьком детском теле может быть заключено столько энергии. Следующий припадок приподнимает Мейбл над скамейкой, затем с неимоверной силой швыряет обратно. Боясь, как бы она не покалечилась, Элинор пытается прижать ее к сиденью, но дочь неистово мечется под ее руками. Лицо Мейбл краснеет, затем синеет. Элинор в ужасе разжимает руки.

– Ради Бога! – в отчаянии кричит Элинор.

В голове мелькает: «Она не дышит». Мейбл задыхается на глазах у матери, а мать бессильна ей помочь. Элинор не представляет, чтó надо делать.

– Мейбл! – кричит она. – Мейбл, дыши!

Словно услышав материнскую мольбу, ребенок, испустив звериный крик, шумно вдыхает, успев до начала очередного припадка. Челюсти Мейбл плотно смыкаются. Ее руки и ноги дергаются, но теперь кажется, что они сделаны из прочнейших стальных прутьев. На этот раз она ударяется щекой о жесткую спинку. Элинор не в силах этому помешать.

Вновь наступает пауза. Элинор затаскивает Мейбл себе на колени, пытаясь превратить себя в живую подушку. Руки и ноги опять начинают дергаться. Элинор изо всех сил пытается своим телом погасить шокирующую силу каждого припадка. Она не сразу понимает, почему ей на ноги пролилось что-то теплое. Мочевой пузырь Мейбл не выдержал припадков и опорожнился.

– Нет, – всхлипывает Элинор, чувствуя, как моча быстро остывает. По щекам катятся слезы. – Нет, нет, нет!

А потом все так же неожиданно заканчивается. Тело Мейбл расслабляется, судорожные вдохи сменяются обычным дыханием. Обе сидят молча. Элинор гладит дочь по голове и дрожащим голосом шепчет:

– Все в порядке, Мейбл. Все в порядке.

Невзирая на холод и мочу, обильно забрызгавшую их обеих, изможденная Мейбл крепко засыпает на материнских коленях. Дилли стоит и ждет хозяйских приказаний, позвякивая удилами, шевеля ушами и помахивая хвостом.

Элинор сидит, не в силах шевельнуться. Руки крепко держат спящую Мейбл, вокруг которой еще сохраняется черная тень недавних припадков. Элинор трясет. Она раздавлена.

Глава 14 Эдвард

Просторный зал в Куинс-Холле заполнен до отказа. Все места заняты. Слушатели стоят вдоль стен и по углам, сбившись в кучки и оживленно переговариваясь. При взгляде на аудиторию сердце Эдварда наполняется ликованием. Зал встречает его приглушенным гулом голосов. Перед стульями, у стены, установлен большой экран, освещенный светом проектора, размещенного сзади. На экране чуть подрагивают крупные черные буквы: «Умственная неполноценность и преступный склад ума». Чуть ниже – «Малолетний преступник и необходимость реформы на основе евгеники».

– Сегодня у нас потрясающая аудитория, – говорит Леонард Дарвин, подходя и здороваясь с Эдвардом. – Все важные и влиятельные люди. – Он делает взмах рукой. – Черчилль, Рассел, Кейнс, Стоупс, Уэллс, Шоу, и это еще не весь список. Здесь также присутствуют двое членов парламента от лейбористов – Уилл Крукс и Арчибальд Чёрч. Оба конфиденциально сообщили мне следующее: если мы сумеем заручиться достаточной поддержкой, они готовы внести в парламент личный законопроект, поддерживающий принудительную стерилизацию. Хорошая работа, правда?

– Согласен, – отвечает Эдвард.

– Если вы это провернете и еще добавите ваши предложения в сфере образования, тогда, друг мой, вам никуда не деться от рыцарского звания!

Дарвин подмигивает ему, усмехается и отходит, чтобы поздороваться с запоздавшими слушателями, которые протискиваются в дверь.

Эдвард собирает листы с тезисами, проверяет состояние проектора и выразительно кашляет, показывая, что лекция вот-вот начнется.

Зал наполняется шорохом. Те, кому зарезервировали места, рассаживаются. Когда аудитория затихает, Эдвард вновь откашливается и начинает.

– Добрый день, леди и джентльмены! Приветствую вас на своей лекции. Меня искренне воодушевляет возможность видеть перед собой столь обширную аудиторию. В течение ближайшего часа я буду говорить на обозначенные темы, – он машет в сторону экрана, – после чего вам представится возможность задать вопросы, обсудить услышанное и… – он театрально усмехается, – приобрести любые из моих опубликованных работ, а также книги моего друга и коллеги, майора Леонарда Дарвина.

Он меняет диапозитив.