ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ ПЛОХОЙ ПОГОДЫ (роман, повести и рассказы)

- Но в чем может признаться человек, которому не в чем себя обвинить! - Софья Герардовна прижала к груди ладонь от удивления и возмущения и ослабила на шее шелковый черный галстук. – Человек, не совершивший ничего предосудительного! Ровным счетом ничего, способного его опорочить!

- Толпа ведь на то и толпа. Она вечно подозревает и жаждет.

- Бедный Пан Станислав! Что вы испытали! Кулаки! Сивуха! – Софья Герардовна не могла не содрогнуться от этих слов.

- И вас, и вас всех ждет то же самое. Наверняка уже составлены списки. - Пан Станислав готов был скрестить взгляд с каждым, кто осмелится признаться, что не совсем понимает, о каких списках идет речь. – Да, да, в таких случаях всегда составляются списки. А это именно такой случай, не сомневайтесь. Сколько их, таких-то, было в истории! Горький опыт должен нас чему-то научить! Поэтому я за самороспуск. И никаких грибных дождей. Самороспуск и все.

Глава тридцать четвертая. В ней рассказывается о курфюсте Пфальцском и о том, к чему приводит любование осенними сумерками на кладбище

- Нет, постойте, - приподнялась со стула Ундина Ивановна Заречная-Филиппенко, закутанная в вязаную шаль, заколотую на горле булавкой, мечтательная, но острая на язык особа, которая никак не могла выбрать между фракцией молчунов и говорунов, - приподнялась так, словно ее осенила внезапная догадка, кое-кому грозящая разоблачением. - А вы случайно не засланный?

Пан Станислав почувствовал себя вправе оскорбиться и встать в позу.

- То есть как?

- А вот так. - Ундина Ивановна всем своим невозмутимым видом показывала, что ее ответ ничем не хуже заданного ей вопроса.

- Прошу вас объясниться. Не будь вы дамой...

- Нет, это вы объяснитесь. Объяснитесь как мужчина, в конце концов. Не увиливая, со всей откровенностью. Вас не подкупили? Не дали вам заданьице – общество ликвидировать? То-то вы за самороспуск!

Пан Станислав снова решил оскорбиться, словно забыв о том, что уже сделал это минутой раньше. Но повторная попытка удалась ему еще менее первой, если не сказать, что вовсе провалилась.

Он лишь поджал губы и произнес:

- Обижаете…

Произнес так, словно его, маленького и беззащитного, обидели старшие дети во дворе.

Мадам Заречная сразу стала к нему терпимее и снисходительнее.

- А вы не серчайте. Такое ведь тоже не раз бывало. В истории, как вы изволили выразиться. Да, и засылали, и подкупали… А чем мы лучше!

- Все-таки хотелось бы думать…- Пан Станислав пытался сохранить остатки самолюбия.

- Нет! – сказала, как отрезала, мадам Заречная. - Вот я, к примеру, знаю, что здесь присутствуют люди…

- Не засланный он, - перебил мадам Заречную полковник Жеманный, некогда служивший в Бессарабии, коренастый, с шарообразной бритой головой и кустистыми бровями, и залпом выпил остывший чай, словно это был стакан водки. - Просто пан Станислав опасается, как бы не обнаружились кое-какие его пристрастия. Он ведь у нас большой поклонник, - Жеманный завел ладони под помочи, на которых держались армейские брюки, выдержал многозначительную паузу и обвел всех интригующим взглядом, - нет, нет, не верховой езды. Верховая езда это так, баловство, забава, развлечение. Пан поклонник курфюрста Пфальцского и читатель «Иероглифической Монады» Джона Ди. Хм… Пан сам мне поведал, что у него в аптеке есть комнатка, где он тоже смешивает в колбах, плавит в тиглях. Словом, справляет алхимические свадьбы.

- Какого это курфюрста Пфальцского? – спросила мадам Заречная-Филиппенко, не признавая себя адресатом многозначительных пауз.

- Фридриха Пятого, какого же еще! При его дворе процветало… Впрочем, сейчас не время распространяться о подобных вещах. Извините, я вас перебил. Так что за люди среди нас присутствуют?

- Люди, которые вынесли и спрятали наш архив, нашу казну, наши счета. Присутствуют и молчат. – Мадам Заречная улыбнулась с таким выражением, словно ей доставляло откровенное удовольствие не посмотреть в сторону тех, кого уличали ее слова.

Все всполошились. Послышались голоса Жеманного, праздного гимназиста Попова, второгодника с камчатки и заядлого курильщика, всегда садившегося подальше от Софьи Герардовны, хотя он учился и не в ее классе, и капитана Вандича, молодого, но с седыми усами, некогда плававшего в южных морях:

- Как это вынесли?!

- Как это спрятали?!

- Пусть дадут отчет!

- Пусть ответят!