ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ ПЛОХОЙ ПОГОДЫ (роман, повести и рассказы)

Чем? С какой целью? Во имя чего? Эти вопросы остались без ответа. Вернее, ответом на них послужило то, что на следующий день Ольга Владиславовна и Вацлав Вацлович бесследно исчезли.

Бежали.

Их пробовали разыскивать, разузнавать, но безрезультатно. поэтому оставалось только гадать, где они скрылись. Есть предположение, что они поселились в гостинице на той маленькой станции, где когда-то встретились и познакомились. Но на посланный туда запрос до сих пор никто так и не отозвался. Может быть, они скрываются высоко в горах, где плавают розовые туманы и из-под тающих оползней сочатся фиалковые ручьи? А может, они поселились на необитаемом острове, в глухом и непроходимом лесу? При богатой фантазии список подобных предположений можно продолжить, но это не приблизит нас к истине, не принесет желанного успокоения и не подскажет, что теперь делать.

Этими печальными словами хорошопогодники закончили свой рассказ. Мы постарались как могли их утешить, но подсказать?.. Что мы могли им подсказать, если и сами оказались в таком же положении брошенных и… Нет, мы не решились бы сказать: преданных, хотя это слово и вертелось на языке. Надежда еще теплилась, - последняя надежда на то, что Председатель наш все-таки вернется, а его исчезновение наконец объяснится… Да, чем угодно, но только не тем, что имеет хоть какое-то отношение к предательству и вероломству.

Тут мы простились с нашими собратьями по несчастью, и в этом прощании угадывался намек на то, что нас удручило бы, если б эта встреча оказалась первой и последней. И мы, наверное, слукавили бы, если бы не признались, что желаем ее продолжения.

Глава пятьдесят восьмая, повествующая о том, как мы получили письмо от Вацлава Вацловича

Да, мы еще несколько раз встречались с ними, нашими собратьями (собственно, не только по несчастью), но говорили, конечно же, не о погоде. Хорошая она или плохая, это потеряло для нас всякий смысл, всякое значение (следователь Скляр оказался прав). Все наши разговоры сводились к одной-единственной теме: Вацлав Вацлович и Ольга Владиславовна. Что? Как? Почему? Чтобы не считать себя преданными и брошенными на произвол судьбы, мы должны были найти объяснение. Должны были найти, и мы искали, упорно, но тщетно, тщетно. Загадка оставалась неразрешенной, и мы уже не верили, что случится нечто, способное помочь нам ее разрешить.

И вот однажды утром мы получили письмо в конверте небесно-голубого цвета, с маркой, изображающей заснеженные вершины гор: пришло оно на адрес дяди Гургена. И он тотчас созвал нас всех, прибегнув к способу, подсказанному нашими новыми друзьями и собратьями (не буду называть их хорошопогодниками), - разослал по адресам босоногих мальчишек с записками.

Когда все прибывшие расселись за столом и устремили взгляды на хозяина дома, желая выяснить причину столь срочного утреннего вызова, Дядя Гурген достал из ящика стола конверт и произнес:

- От Вацлава Вацловича.

Этих слов оказалось достаточно для того, чтобы все мы разом вскочили со своих мест, словно подброшенные штормовой волной.

- Читайте, читайте!

Дядя Гурген надел очки и кашлянул в знак того, что ему было бы удобнее, если бы мы все-таки сели, а не смущали его своими позами, выражающими столь явное нетерпение. Да мы и сами почувствовали, что слушать чтение следует сидя, и покорно опустились на стулья. Дядя Гурген аккуратно вскрыл конверт, стараясь не повредить марку, и стал читать своим немного хриплым, глуховатым голосом, останавливаясь после каждой фразы и тем самым давая нам возможность до конца уразуметь ее смысл.

Вацлав Вацлович приветствовал всех членов общества, заверяя, что он нас любит и о нас помнит. Затем он описывал свое новое убежище, - покрытые снегом горы, кедровые леса, ручьи, где на высвеченных солнцем отмелях видна серебристая форель, но описывал так, что нельзя было даже предположительно установить конкретного адреса. В письме он просил его понять и простить, явно намекая на французскую пословицу: Tout comprendre, c’est tout pardoner. Признавался, что если бы он не решился на побег, для него это был бы конец, крушение, гибель.

Да, он приблизился к черте: или – или. Наш городок, пыльные улицы, сплетни на базарах вызывали у него приступы удушья, особенно после того, как мишенью для злых языков стали мы сами. Поэтому побег был единственным спасением.

Далее Вацлав Вацлович рассказывал, каким трудным был путь, как долго они добирались до цели и сколько препятствий им пришлось преодолеть. Их походная карта содержала ряд неясных указаний, они сбивались с маршрута, им грозила участь заблудиться в непроходимых дебрях, где над ними ухала сова, светя в темноте своим желтым глазом, ветки деревьев цеплялись за одежду и их водили кругами, морочили леший, ведьмак и лесная кикимора. Жутко им тогда становилось, отчаяние подступало от мысли, что место, куда они так стремились, та обетованная страна – это тоже морок, обман, мираж.

Не давалась она им, обетованная, мерещилась, манила и ускользала.