Тайное письмо

Отец стал просматривать остальные конверты, лежавшие на столе. Там был еще один толстый коричневый конверт – также с берлинской маркой, – подписанный просто: «Майерам».

– Почерк на конверте тоже принадлежит Карлу, – сказал Петер.

Он взял со стола нож и разрезал толстую бумагу, запечатанную клейкой лентой. Внутри оказался просто бумажный конверт, заклеенный такой же лентой. Отец аккуратно вскрыл его, и на стол высыпались газетные вырезки.

– Это из британских газет, – пояснил Петер. – Из «Дейли телеграф». Вероятно, Карл заклеил конверт лентой, чтобы никто не смог увидеть, что находится внутри. – Он передал вырезки Магде. – Можешь прочитать, что здесь?

В школе Магда неплохо выучила английский, поэтому начала переводить:

Немцы убили 700 тысяч евреев в Польше… Путешествие в газовые камеры…

В растерянности она посмотрела на отца.

– Что это значит? Я не понимаю… что еще за «путешествие в газовые камеры»?

– Нет! Я не верю этому! – воскликнула мать. – Это не может быть правдой. Наверняка это все британская пропаганда, правда ведь, Петер?

– Не знаю, – бесстрастным голосом ответил он. – Может быть, и правда. Если честно, то в наше время может случиться все что угодно.

К вырезке статьи с первой полосы газеты была прикреплена еще одна, совсем маленькая. Магда начала переводить ее:

Граждане вражеского государства поступают на службу…

– Не совсем понимаю, что это значит, но, думаю, здесь говорится о немцах, живущих в Британии. Они и есть «граждане вражеского государства» – люди вроде Карла, которые поступают на службу в британскую армию.

– Карл будет сражаться с британцами против немцев? – в ужасе спросила Кете.

Петер пожал плечами.

– И это все, на что ты способен? – рассердилась она. – Просто пожать плечами?

– А что еще я могу сделать? – возразил Петер. – Карл сделал свой выбор. Может, он и прав. Я ненавижу это правительство. Ненавижу все, что оно олицетворяет. Но я восхищаюсь сыном, тем, как он отстаивает свои принципы. Однако он сильно рисковал, присылая нам эти вырезки. Непохоже, чтобы конверт вскрывали, но если все же кому-то удалось это сделать, то о его содержимом стало известно. Пока Карл находился в английской тюрьме, он был в безопасности, и мы – тоже. Но если кто-то обнаружит это, он сразу попадет под подозрение, и мы – вместе с ним. Сожгите их – статьи и открытку, бросьте в огонь.

– Но, папа! – взмолилась Магда. – Это же открытка от Карла! Не заставляй нас делать это!

– Послушай: если мы поняли, что он работает на британцев и живет в этом… как его… Хэмпстеде, то и другие это поймут. Делайте, что я говорю. И конверты тоже сожгите. Все должно быть уничтожено!

– Лучше послушать его, – с неохотой согласилась Кете после того, как Петер ушел.

Она провела пальцами по открытке, подписанной рукой сына, словно таким образом надеялась впитать в себя его частичку. Мысль о том, что ей придется уничтожить последнее письмо от своего ребенка, казалась ей ужасным кощунством. Она открыла заслонку печки, и пламя ярко вспыхнуло, когда она бросила туда газетные вырезки, а вслед за ними и открытку. Закрыв дверцу, Кете и Магда переглянулись, подумав о том, что, возможно, стоит также уничтожить и то тайное письмо, которое было спрятано наверху. Но возникшее между ними в тот момент молчаливое понимание не позволило им сделать это.

На следующий день Магда собиралась поехать в Мюнхен вместе с другими представителями гитлерюгенда. Они должны были принять участие в большом митинге на Кёнигсплац, куда съезжались различные группы со всей Баварии. Магде не нравились подобные «вылазки», но ее отказ рассердил бы фрейлейн Мюллер. Кроме того, она никогда раньше не бывала в Мюнхене и уже представляла себе, как после окончания школы пойдет по стопам Карла и поступит в университет. А в Мюнхене был прекрасный университет, и ей очень хотелось увидеть его.

Отто настоял на том, чтобы в поезде, который шел из Аугсбурга в Мюнхен, они сидели вместе.

– Ты хорошо отметила день рождения? – спросил он, располагаясь рядом с ней.

– Да. Откуда ты узнал, что у меня был день рождения?

– Как откуда? Андреас мне сказал. А еще сказал, что вчера тебе пришло много писем, в том числе два из Берлина. У тебя есть знакомые в Берлине?

Магда невольно зарделась.

– У меня там тетя, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно беззаботнее. – Хотя ума не приложу, какое тебе до этого дело.

– Правда? – удивился Отто. – И тетя прислала тебе сразу два письма? Или это были открытка и посылка?

Сердце Магды забилось чаще.

– Это был подарок. Она прислала мне книгу, но забыла вложить открытку, – быстро проговорила она, пытаясь успокоиться.

– Дорогая ошибка, – с сарказмом заметил Отто. – Ей пришлось отправить тебе сразу два конверта. Странно, ты никогда не говорила, что у тебя есть родственники в Берлине. Я думал, что твоя тетя живет в Лейпциге.

– Это сестра моей матери, – возмущенно ответила Магда. – У отца тоже есть сестра. И вообще, тебе не кажется, что это не твое дело?