Тайнопись видений

– Я так и знал, – рассмеялся Такалам. – Давно тебя не было. Скажу прямо: народы Нанумба совсем не поддаются моим убеждениям. Это печалит больше всего, ибо только здесь я встретил поистине хорошее отношение к порченым. Есть еще Руссива, но туда я не поплыву, это смерти подобно. Сам знаешь, как там боятся ведунов. Руссиву я оставляю на тебя, мой друг… Да, у всех тут свои верования, хоть в Уту-Руйе, хоть в Бодь-й-а, хоть в Маньоке… С чего ты взял, что я не ломаю язык, пока выговариваю это? Просто я приучился… Особых новостей нет. Пока тебя не было, я путешествовал по Ноо, но недолго. Люди там довольно агрессивны и очень легко обижаются – на самые мелочи, про которые и не подумаешь. Особенно в Пархире. Там так тесно и бедно до ужаса, а семьи просто громадные. Если, не дай солнце, обидишь кого, на тебя выйдут сто человек, и косточки целой не останется… О, не волнуйся, я уже сделал записи на сегодня. Скоро начну собирать все в книгу.

С этими словами Такалам спрятал листки обратно в папку и поднялся.

– О чем вы говорите?! – выпалил Кайоши. – С кем разговариваете? Неужели… Неужели это посланник Драконов общается с вами?

* * *

Архипелаг Большая Коса, о-в Валаар, г. Рахма,

3-й трид 1020 г. от р. ч. с.

Столица Валаара была серой, сродни пеплу. Нико раньше не встречал таких городов, и его поразило резкое различие между домами горожан и императорским дворцом. Кроме него, здесь совсем не было украшенных зданий, и даже особняки богачей выглядели грубыми каменными хибарами. Это не удивляло принца в Еванде или Медуке, но от главного города архипелага он явно ожидал большего.

Дворец казался жадным паразитом, перетянувшим на себя все архитектурные детали округи. Он был перекормлен лепниной, мраморными капителями колонн и сусальным золотом. Окна, тонкие, как колья, врезались в полукруглые козырьки и рождали чувство дисгармонии – несовместимости гладкого с острым, грубого с изящным, светлого с грязным.

Во дворце было по крайней мере пять этажей, на каждом из которых уместилось бы здание сената, и делился на дюжину круглых башен, налепленных на центральный куб. Издали казалось, что на резиденцию императора накинули кружевную салфетку, а вблизи от обилия мелких деталей рябило в глазах.

Привыкший к эстетике Падура, Нико с первых минут счел Рахму блеклой и безвкусной. Люди здесь прятались за толстыми стенами-крепостями от холода, соседей, сглазов и невзгод. Они были замкнутые, угрюмые и себе на уме. В Соаху всегда было шумно и весело, везде что-нибудь происходило: играли музыканты, семьи устраивали танцы, кудесники развлекали зевак, на рынках бодро торговались, а то и дрались. Здесь же для пущей картины уныния не хватало только перекати-поля, гонимого ветром по пустым улицам. Они не были пусты на самом деле, и люди вели беседы, где-то даже прикрикивая на детей или друг на друга, но в этом не чувствовалось жизни, веселья и легкости. Принц не нашел в столице никакого отличия от окраинных городов Валаара и ощутил невыносимую тоску по родине.

Прежде чем покинуть «Источники», он узнал, что смотр для дворцовых работников проводят регулярно, в начале каждого трида, и датируют вторым числом, поскольку первый день всегда выпадает на затмение. Нико повезло успеть в Рахму к сроку, и ранним погожим утром он стоял у императорских ворот в большой очереди желающих.

Виё приврала о здешних порядках. Во дворце не задерживались только слуги-интеллектуалы: учителя музыки и танцев, изобретатели, искусствоведы, носители редких языков, знатоки ремесел и так называемые сопровождающие – местная элита. Они служили только императорской чете. Их задачей было привносить в окружение Валаария и его супруги нечто новое, интересное и современное. Остальные занимались совершенствованием знаний придворных.

«Мир не стоит на месте, и разум дворца должен обновляться подобно крови. Постоянство – синоним простоя. Я не потерплю подле себя провожатых, которые мне скучны и изжили все свои идеи в беседах со мной. Но я щедро одарю тех, кто помогает мне просвещаться и не отставать от мировых достижений» – вот что говорил по этому поводу император.

Он уважал науку и старался добиться успеха в разных областях. Это касалось и императрицы. Жене Валаария приличествовало во всем соответствовать мужу, и она постоянно занималась саморазвитием. Нико не мог не признать, что такой подход, в отличие от принятого на родине, очень ему импонирует.

Он догадался и о причине, по которой Валаарий увлекся доктринами. После рождения уродливого наследника император стремился всячески очистить свое имя и дошел до того, что отринул связь между появлением на свет детей с Целью и грехами родителей. Он списал странности порченых на болезнь, которая якобы передается по наследству, как родимое пятно. И утверждал, будто от нее можно избавиться, постепенно вычищая носителей и убивая затменников. Он казнил первую жену и, в подтверждение своей теории, стал погружаться в науку, дабы казаться просвещенным и довлеть над умами подданных.