Таинственная лама и криминальная драма

– Ну, в десятой серии первого сезона моего сериала убийство произошло на пляже. Режиссер тогда бесился, потому что кровь выглядела чересчур свежей. Он хотел показать, что кровь попала на песок довольно давно, но та впитывалась слишком медленно.

– В общем, да, однако то была бутафорская кровь. Кто знает, как быстро впитывается настоящая.

– Я не знаю. Сейчас бутафорская кровь выглядит совсем как натуральная.

По Оливеру было видно, что он все еще не согласен. Он отвернул вентиль на шланге, которым наливали воду в ведро Джека.

– Ладно, – смирилась я, – пусть мы и не уверены насчет крови, но что-то точно не сходится в плане времени и последовательности событий.

Оливер подтащил шланг к ведру и оттуда полилась вода.

– Вот с этим не спорю. И что же мы собираемся делать, мисс детектив?

Я вздохнула, погладила напоследок Джека и закрыла калитку стойла. Оливер выключил воду.

– Понятия не имею. Мы даже не знаем, кто обнаружил тело.

– Ты думаешь, это не Карен?

Я пожала плечами.

– Может быть, Карен. Но может, и кто-то другой.

– Как по мне, Карен убьет и глазом не моргнет, – произнес Оливер, разглядывая свои грязные от шланга ладони.

Он повертел головой, а затем, поморщившись, вытер руки о старую тряпку, которая висела на гвозде над вентилем.

– Надо бы заказать в этот сарай пару полотенец для рук. Меня мутит от тряпок.

– Я бы могла узнать у шерифа Пеллетье, кто обнаружил труп Клиффа, – продолжала я.

На самом деле, мне не очень хотелось звонить ему с этим вопросом. Он считал дело закрытым и точно не будет рад, если я начну совать туда свой нос, пытаясь возобновить расследование.

– А что насчет матери Карен? И этого Мака?

Оставалось еще довольно много людей, с которыми предстояло разобраться. Я даже планировала накопать сведений о Милли Холл. Уж слишком странно она отреагировала, когда мы заговорили о Клиффе.

– Возможно, мне удастся выяснить что-то на этих поминках. Думаю, туда придут все.

Оливер кивнул.

– Согласен. Или же в итоге в твоем списке просто появятся новые персонажи, которые от всей души желали старине Клиффу откинуть коньки.

С этим трудно было поспорить. Похоже, почти у всех в этом городе была причина желать смерти Клиффу Робишо.

VII

– ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ, что ты решила остаться в этом задрипанном городишке!

Я вздохнула в трубку, представив себе перекошенное от ужаса лицо мамы.

– Мама, это прелестный городок, а вовсе не задрипанный. Ты говоришь так, будто я уехала в какую-то глухомань и вокруг вообще ни души.

Я присела на скамейку у окна в комнате, которую решила сделать своей спальней. После того как я узнала, что мой таинственный ночной нарушитель спокойствия – это Ханна, необходимость спать на диване отпала. Но я не могла пока решиться переехать в бабушкину спальню. Мне все еще казалось, что там ее личное пространство, в которое не стоит бесцеремонно вторгаться. Да и выбранная комната была довольно уютной: наклонные стены, карниз под потолком, фиолетово-розовые обои с узором в виде сирени.

– Здесь, конечно, на многие мили вокруг не найти приличного торгового центра, так что о шопинге можно забыть. И, конечно, никакого «Старбакса», – я ясно увидела, как маму в этот момент передернуло.

– Но зато полно магазинчиков. Например, есть один с классными глиняными поделками.

– Глиняные, о боже! Что дальше, купишь себе стеганое одеяло? Или, того хуже, сама сошьешь?

Я бросила взгляд на кровать, застеленную стеганым одеялом в цвет обоев. Ну хотя бы это не я его купила.

– Мама, ты же сама говорила: мне пора поменять что-то в своей жизни. Вот я и поменяла.

– Мы с отцом имели в виду настоящую работу. А ты поменяла актерство на паб. С тем же успехом могла бы остаться в Лос-Анджелесе, ходить на кастинги и подрабатывать официанткой.

Ее слова укололи меня.

– Нет, здесь совсем другое. Я владею пабом. И еще этим домом.

– Тем домом, – раздраженно поправила меня мама. – Тем старым домом, забитым всяким барахлом. Даже представить не могу, сколько хлама нанесла туда мать с моего последнего приезда.

В голове не укладывалось, что мама тут выросла. Она всегда предпочитала все чистое, минималистичное, современное. Пожалуй, я была единственным дошкольником в США, у кого была полностью белая детская комната в стиле американского модерна середины века.

– Здесь много потрясающих вещиц, – пыталась оправдаться я.

Бабушка и правда собрала у себя дома массу интересных вещей, которые мне были по душе. В этой коллекции было что-то личное – в отличие от интерьеров, в которых прошло мое детство. У каждого предмета была своя история.

– А ты знала, что бабушка есть на обложке вудстокского[3] альбома?

На стене одной из спален в рамке висела обложка пластинки. На ней были изображены размытые фигуры людей. Одна из них была обведена кружком, а сверху нее – пририсована стрелочка.

– Ты имеешь в виду мутный силуэт, который валяется посреди мусора укрытый грязным одеялом?

Я, конечно, любила маму, но иногда она меня страшно бесила.

– А по-моему, круто, что она там побывала. И на обложке, кстати, тоже.