Таинственные чары

История луденских демонов[60] слишком известна, чтобы рассказывать ее; мы заметим только, что в описании одного явления видны все признаки галлюцинации. Одна из сестер видела ночью призрак, окруженный красноватым светом. Она подошла к нему и узнала тень умершего знакомого. Тень разговаривала с нею и потом исчезла, обещая явиться на следующую ночь. Действительно, призрак сдержал свое слово. Они долго разговаривали. Вдруг призрак изменился; он стал похож на Грандье[61] и начал говорить о любви. Понятно, что такой рассказ должен был иметь влияние на впечатлительное воображение женщин, и что немедленно обнаружились видения у других сестер.

В исторш Mapии Саинс находим совокупное влияниe верований, эпохи и пола (Jules Garinet, Histoire delamagieen Trance, p. 198. Paris, 1816). Нет нужды говорить, что все, в чём обвиняли Саинс, были только иллюзии.

Начало ликантропии относится к самой древней эпохе язычества. В этой иллюзии, несчастные считали себя превращенными в оборотней. Иногда, мнимое превращение совершалось при помощи ядовитого питья, мази. Геродот говорит, что подобные превращения довольно обыкновенны. Один писатель уверяет, что известные женщины в Италии превращаются в лошадей посредством некоторого яда. Но преимущественно в XIV и XV веках в Европе распространилась эта странная иллюзия. Цинантропы и ликантропы бежали из своих жилищ в леса, отращивая когти, волосы, бороду, и доводя жестокость до того, что уродовали, иногда убивали и пожирали несчастных детей (Jules Garinet, p. 118).

Bиepиyc рассказывает о странном процессе в Безансоне в 1521 г. Это был случай ликантропии, не допускающий никакого сомнения в сумасшествии одних и невежестве других.

Инквизитор изследовал дело и приказал привести трех обвиненных, которые назывались Петр Бюрго, Мишель Вердён и Петр Толстяк. – Все трое признались, что, намазавшись жиром, они имели связь с волчицами с таким же удовольствием, как с женщинами, когда были людьми. Бюрго признался, что лапами и зубами он убил мальчика и съел бы его, если б не прогнали крестьяне. Мишель Вердён сказал, что убил девочку, собиравшую горох в саду, и что вместе с Бюрго убил и съел четырех других девочек. – Он указал время, место и возраст детей. прибавив, что он и его товарищи употребляли порошок, от которого гибли люди. Эти убийства существовали только в воображении обвиненных.

Все трое сожжены живыми (Bottiger iilteste Spuren der Wolfswuth in der griechischen Mythologie, nebst Zusatren von Spenpel, in bessen Beitragen zur Gesch. der Med. – Friedreich Litteraturgesch., p. 27–28).

Осенью XII года, один каменщик впал, без видимой причины, в мрачную меланхолию. Ночью он имел фантастические видения, а утром бежал в уединенные места. На второй день своей болезни он отказался от пищи, но, спустя два дня, с жадностью набросился на предложенное ему кушанье; он ворчал по-волчьи и много раз доходил до бешенства с желанием кусать кого-либо. На четырнадцатый день, при наступлении ночи, он опять убежал в поле, где снова испускал страшный рев, который прекратили обливанием холодной водой. Эта странная болезнь, по-видимому, окончилась в восьмнадцатый день жестоким лихорадочным припадком, который продолжался около суток. Полное выздоровление, кажется, наступило без всякого медицинского пособия. (Matthey, Nouvelles recherches sur les maladies de l^sprit, 1816r p. 96).

В 1603, на девочку Пуарье напал среди белого дня волк, и некто Гренье хвалился, что это была он и что он съел бы девочку, если б его не прогнали. Еще прежде, пася стада, он рассказывал ей, как превращается в волка и пожирает собак и детей. При этом Гренье говорил множество согласных с волчьей природою вещей, которые совершил он один или вместе с товарищами, превращавшимися в волков.

Mногиe авторы полагают, что нечувствительность может причинить галлюцинации, которые представляются преимущественно в виде ошибок относительно личности в физическом отношении. Вероятно, что такое болезненное расположение существовало у многих ликантропов, у которых беспорядочность идей присоединялась к этому симптому и производила их странные иллюзии. Замечательно, что в наше время у абиссинцев существует суеверие, которое очень похоже на суеверие европейских народов в средние века. Подобно им, они верят в зооморфизм, этот живой образ ликантропии. Так, класс горшечников и кузнецов считается вообще обладающим способностью превращаться в гиен и других диких животных и производить болезни. Но, вместо того, чтобы всходить на костры, подобно средневековым оборотням, они живут спокойно, внушая только страх. (Peare, séjour en Abyssinie, рublié par lord Vabntia; Revue britannique, juillet 1831, p. 78 et 102).