Таинственный незнакомец

– В тебе нет ничего простонародного. – Этан принялся играть ее длинными волосами, пропуская их через пальцы и проводя кончиками прядей по своим губам и щекам. – Знаешь, почему я подарил тебе фиалки? Они красивые и маленькие, но им хватает выносливости, чтобы расти в трещинах мостовой. Не один раз мне доводилось бродить по темным уголкам, и я встречал их там, сбившихся в кучку рядом с разбитой лестницей или у основания каменной стены, сияющих, как драгоценные камни. Они пробиваются к свету даже без солнца и плодородной почвы.

Он наклонился и поцеловал золотистый отсвет на ее груди, словно захотел узнать, какой у него вкус.

– Не было нужды оставлять лампу зажженной. Я смогу найти тебя везде, при дневном свете и в темноте, – сказал он и неторопливо проложил дорожку из поцелуев между ее грудями, оставив влажный след, который тут же стал прохладным от его дыхания. Спустился ниже, подул на маленький пупок… и остановился, ощутив незнакомый запах. – Лимон, – тихо заметил он, пытаясь определить источник аромата.

– Это… губка, – неуверенно произнесла Гаррет, и ее лицо и шею залила краска. Одним из средств предохранения от беременности было вставить себе кусочек мягкой губки, пропитанной лимонным соком. – Это там… внутри.

– Да, я знаю, – пробормотал Этан, уткнувшись лицом в низ ее живота.

– Откуда?

– Я ведь не новичок.

Гаррет почувствовала, как он улыбнулся.

Рэнсом раздвинул ей бедра и прошелся кончиками пальцев вниз до колен и снова вверх. Вниз… вверх… Его волнообразные движения действовали гипнотически, но словно этого было мало, губы отважились проложить путь к лону. Прикосновение щетины к нежной коже было как удар током. Язык скользнул в завитки волос, переместился ниже и, лаская и поддразнивая, волнообразными движениями раздвинул лепестки.

Гаррет застыла, затаив дыхание.

Этан приподнялся на локте, в его глазах светилось веселое удивление.

– Я тебя шокировал, любимая?

Ей было трудно собраться с мыслями. Все тело сотрясла дрожь.

– У меня это в первый раз.

– Но ты так смело рассуждала обо всех этих позициях. – Его пальцы затеяли с ней непристойную игру, перебирая тонкие завитки волос.

Гаррет казалось, что желание переполнило ее. Она даже слегка удивилась, обнаружив, что желание не бьет из нее струями, как пар.

– Я… я думала, что мы начнем с более приличных способов, а к непристойным перейдем позже.

Уголок его рта дернулся в усмешке.

– Ты ведь пригласила меня к себе в постель не в качестве благопристойного любовника.

Большой палец соскользнул вниз и, оказавшись в нежных складках ее лона, начал описывать круговые движения. В глубине ее тела стала концентрироваться дрожь наслаждения.

Синие сосредоточенные жаркие глаза остановились на ее раскрасневшемся лице. Видимо, Рэнсом сумел прочесть мысли Гаррет с такой легкостью, словно они были написаны в воздухе.

– Ты хотела узнать, как я смогу заставить тебя отдаться чувству. Ты хотела узнать, что это такое – потеряться в порыве страсти, а потом найти себя под защитой моих объятий. И вот я здесь и готов любить тебя.

Как загипнотизированная, она наблюдала, как его голова опустилась, а мускулистые плечи напряглись. Этан, не торопясь, начал делать все, чтобы доставить ей удовольствие, и Гаррет подумала, что от этого можно потерять сознание. Его язык уговаривал и мучил, уводил и кружил. Влажные шелковистые складки налились и стали горячими, мускулы судорожно сжимались, беспомощные от пустоты. Этан тихо и удовлетворенно рычал, наслаждаясь ее вкусом. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», – хотела она умолять его, но единственным звуком, который могла издать, было лишь едва слышное хныканье. Желание, которое он разжигал в ней, не оставляло места для гордости.

Ничто не могло отвлечь ее внимания от него и от того, что он с ней творил. Если бы сейчас через ее комнату промаршировал духовой оркестр в полном составе, Гаррет вряд ли заметила бы его. Она превратилась в существо, бездумно извивающееся в руках Этана. Его внимание сосредоточилось на чувствительном бугорке, который он с нежностью атаковал языком. Гаррет в отчаянии попыталась схватить его за плечи, и опять поразилась крепости мышц: на них не осталось даже намека на следы от ее пальцев.