Таинственный остров

Инженер приготовил несколько стеклянных банок, наполнил их азотной кислотой; затем заткнул их пробкой, сквозь которую проходила стеклянная трубка, закрытая снизу глиняной втулкой, придерживаемой тряпочкой. В эту трубку через открытый верхний конец Смит влил раствор поташа, приготовленного посредством пережигания различных растений, и таким образом кислота и соль (то есть поташ) могли через глиняную втулку действовать друг на друга.

Затем Смит взял две цинковые пластинки, одну погрузил в азотную кислоту, а другую в раствор поташа. Тотчас же начал вырабатываться гальванический ток, который шел от пластинки сосуда к пластинке трубки; так как пластинки были соединены металлической проволокой, то пластинка трубы была положительным полюсом элемента (анод), а пластинка сосуда — полюсом отрицательным (катод). Каждый из сосудов представлял собою особый элемент, и Смит, соединив все эти элементы, имел в своем распоряжении гальваническую батарею, вполне достаточную для работы электрического телеграфа.

Остроумное и простое изобретение помогло Сайресу Смиту установить телеграфную связь между Гранитным дворцом и загоном.

6 февраля начали расставлять телеграфные столбы к скотному двору.

Инженер поставил две батареи: одну при Гранитном дворце, другую — при скотном дворе. Вдоль всей дороги, ведущей к загону, установили столбы со стеклянными изоляторами и натянули провод. Через несколько дней все было готово, надо было только пустить ток, он побежал бы по проводу со скоростью сто тысяч километров в секунду; добавим, что земля должна была служить тем проводником, по которому ток возвращался к отправной точке.

На каждой станции проволока была намотана на электромагнит, то есть на кусок мягкого железа, обмотанного проволокой. Когда оба полюса сообщались между собою, то ток, направляясь от положительного полюса, устремлялся по проволоке, проходил в электромагнит, который временно намагничивался, и возвращался через землю к полюсу отрицательному. Как только ток прекращался, электромагнит тотчас же размагничивался. Следовательно, надо было только поместить перед электромагнитом пластинку из мягкого железа, которая притягивалась бы во время прохождения тока и снова падала, когда ток прекращался. Когда упомянутая пластинка получала такое движение, Смит мог легко укрепить стрелку, расположенную на барабане, по окружности которого были обозначены буквы, и эта стрелка всякий раз останавливалась против нужной буквы алфавита, нанесенного на циферблате. Таким образом, инженер установил телеграфное сообщение между Гранитным дворцом и скотным двором.

12 февраля Смит уже послал депешу на скотный двор, спрашивая, все ли там в порядке. Несколько секунд спустя получили от Айртона ответ: «Все обстоит благополучно».

Пенкроф себя не помнил от радости и ежедневно, поутру и ввечеру, телеграфировал Айртону, который, разумеется, никогда не оставлял его без ответной телеграммы.

Теперь колонисты всегда могли знать, где находится Айртон, а частое получение депеш развлекало его в уединении.

Впрочем, Смит навещал нового товарища каждую неделю, и Айртон время от времени приходил в Гранитный дворец, где его всегда встречали очень приветливо.

Вся весна прошла в обычных работах. С каждым месяцем в колонии увеличивались запасы злаков и овощей; семена и ростки, привезенные с острова Табор, отлично принялись, и плато Дальнего Вида представляло весьма утешительное зрелище. Четвертая жатва была еще богаче первых, и уж теперь никому и в голову не пришло удостовериться, сполна ли собраны четыреста миллиардов зерен. Правда, Пенкроф собрался было это сделать, но когда инженер объяснил ему, что даже если считать по триста зерен в минуту, то есть по восемнадцать тысяч в час, то потребуется около пяти тысяч пятисот лет, чтобы закончить подсчет, достойный моряк счел за лучшее отказаться от своего намерения.

Погода стояла великолепная: днем бывало очень жарко, зато к вечеру зной спадал, дул свежий морской ветерок, и обитатели Гранитного дворца наслаждались ночной прохладой. Несколько раз над островом Линкольна разражались непродолжительные, но необычайно сильные грозы. В небе подолгу сверкали молнии, а раскатам грома, казалось, не будет конца.

Хозяйство колонистов процветало. На птичьем дворе развелось великое множество всевозможных пернатых. Овцы оягнились, свиньи опоросились, и новорожденные отнимали немало времени у Наба и Пенкрофа. Онагры произвели на свет пару прехорошеньких детенышей; на онаграх чаще всех катались Спилетт и Герберт. Иногда же онагров запрягали в тележку и привозили в Гранитный дворец дрова, каменный уголь, различные материалы, необходимые инженеру.

Поселенцы часто отправлялись на разведку в дебри лесов Дальнего Запада. Их не страшила невероятная жара, ибо солнечные лучи едва пробивались сквозь густую листву, шатром раскинувшуюся над ними. Так обошли они весь левый берег реки Милосердия до дороги, соединявшей скотный двор с устьем реки Водопада.