Таинственный остров

— Ну что ж, господин Спилетт, плыть так плыть, — сказал Пенкроф. — «Благополучный» цел и в исправности: и ботик, и его экипаж ждут только первого знака к отплытию!

Разговаривая таким образом, Спилетт и Герберт ходили по палубе «Благополучного». Вдруг моряк, приглядевшись к якорному канату, воскликнул:

— Вот тебе раз! Признаюсь, штука!

— Что такое, Пенкроф? — спросил Спилетт.

— А то, что этот узел завязал не я!

И Пенкроф указал на веревку, которая привязывала канат.

— Не вы? — спросил Спилетт. — Как — не вы?

— Не я, господин Спилетт! Это узел плоский, а я всегда завязываю двумя петлями — это выбленочный узел.

— Вы могли на этот раз завязать иначе…

— Я не ошибся. Я уж давно привык завязывать так: у меня и пальцы сами собой работают… Нет, я не ошибся!

— Так, значит, каторжники были на «Благополучном»? — спросил Герберт.

— Я этого не знаю, — отвечал Пенкроф, — но знаю, что «Благополучный» снимался с якоря и опять поставлен на место. Посмотрите, вот вам еще доказательство: якорный канат травили, потому что на клюзе он не обернут парусиной. Повторяю, на нашем «Благополучном» плавали!

— Но если каторжники на нем плавали, то они бы его ограбили, разрушили или на нем убежали! — сказал Герберт.

— Убежали? Куда? На остров Табор? Так ты думаешь, что они решились бы пуститься в плавание на таком ненадежном суденышке?

— Кроме того, тогда надо еще допустить, что им известен остров Табор, — заметил Спилетт.

— Известен, нет ли, — сказал моряк, — а наш «Благополучный» плавал без нас. Это так же верно, как то, что я Пенкроф из Вайнъярда!

Моряк говорил так уверенно, что Спилетт и Герберт не решились ему возражать.

— Но если «Благополучный» плавал, — сказал Спилетт, — как же мы не видели его на море?

— Э, господин Спилетт, ночью, при попутном ветерке, через два часа можно скрыться из виду…

— Хорошо, но с какой же целью катались каторжники по морю? — спросил Спилетт. — Зачем они, покатавшись, снова привели ботик в порт?

— Ну уж это тоже придется причислить к непонятным вещам, господин Спилетт, — отвечал Пенкроф. — Нечего над этим и голову ломать — все равно не отгадаешь. Да дело не в отгадке, а в том, что наш ботик все-таки цел и на месте. Я только боюсь, как бы разбойники в другой раз не вздумали кататься, — пожалуй, уплывут далеко, и нам придется распрощаться с «Благополучным»!

— Не лучше ли поставить «Благополучный» перед Гранитным дворцом? — спросил Герберт.

— И лучше, и хуже, дружок, — отвечал Пенкроф, — и скорее хуже, чем лучше. Устье реки не годится для стоянки — там очень бурлит.

— А если его вытащить на песок, к «Трубам»?

— Да, это бы можно… Но мы отправляемся в экспедицию и надолго покидаем Гранитный дворец — так, пожалуй, «Благополучному» в наше отсутствие будет здесь безопаснее… Пусть он себе тут постоит, пока мы очистим остров от злодеев…

— Но если каторжники им завладеют? — спросил Герберт.

— Ну что ж, дружок, положим, они придут сюда и не найдут ботика — что они сделают, ты как полагаешь? — отвечал Пенкроф. — Они непременно отправятся его везде разыскивать, разыщут его поблизости Гранитного дворца и в наше отсутствие точно так же могут его и похитить, и разрушить там, как и здесь. Поэтому-то я и думаю, что надо его оставить тут. А вот когда мы благополучно воротимся из нашей экспедиции, тогда дело другое…

— Это решено, — сказал Спилетт, — а теперь — в обратный путь!

Вернувшись в Гранитный дворец, наши путешественники рассказали инженеру о том, что произошло, и он полностью одобрил их планы относительно теперешней и будущей стоянки судна. Он даже пообещал Пенкрофу подробно обследовать часть пролива между островком Спасения и берегом, чтобы установить, нельзя ли устроить там искусственную гавань при помощи запруд. Если это удастся, «Благополучный» будет всегда под рукой, на глазах у колонистов, а в случае надобности — даже под замком.

В тот же вечер Айртону была отправлена телеграмма с просьбой привести пару коз, которых Наб хотел поселить на лугах плато. Ответа не последовало, что несколько удивило инженера, так как Айртон всегда немедленно отвечал.

Но могло случиться, что Айртона не было на скотном дворе в то время; могло быть и так, что он уже отправился в Гранитный дворец.

Колонисты не тревожились и ждали, не покажется ли Айртон на высотах плато Дальнего Вида, где должен был пролегать его маршрут. Наб и Герберт несколько раз ходили к подъемному мостику, надеясь встретить запоздавшего товарища.

Но наступил вечер, а Айртона все не было.

— Который час, господин Смит? — спросил Пенкроф.

— Десять.

— Чудно́, что Айртона до сих пор нет!

— Да, это странно… Я сейчас отправлю вторую телеграмму.

И на вторую телеграмму ответа не последовало.

Колонисты сильно встревожились.

— Да может быть, просто-напросто телеграфный аппарат сломался и не действует, — сказал Герберт.

— Очень может быть, — отвечал Спилетт.

— Подождем до завтра, — сказал Смит. — Действительно, могло случиться, что Айртон не получил нашей депеши вследствие поломки аппарата…

Ждали, разумеется, не без тревоги. На рассвете 11 ноября Смит снова отправил депешу, но опять не получил ответа.