Таинственный остров

Результатом тюленьей охоты было то, что у колонистов теперь было около восьми пудов жира, который всецело должен был пойти на изготовление свечей.

Процесс приготовления свечей был чрезвычайно прост, и хотя он не давал качественного результата, им все-таки можно было пользоваться.

Если бы Смит имел в своем распоряжении только серную кислоту, то и тогда, нагревая ее с тюленьим жиром, он мог выделить глицерин; затем из получившегося соединения он легко мог отделить олеин, пальметин и стеарин, используя для этого кипящую воду.

Но для упрощения дела инженер предпочел жир обратить в мыло посредством извести. Таким образом он получил известковое мыло, легко разлагаемое серной кислотой, которая осаждала известь в состоянии серноизвестковой соли, а жирные кислоты делала свободными.

Из этих трех кислот — олеиновой, пальметиновой и стеариновой — первая, получавшаяся в жидком состоянии, была отделена посредством отжимания от всей массы. Что касается двух остальных, то они представляли собой то самое вещество, которое используют для формовки свечей.

Весь процесс продолжался не более двадцати четырех часов. Фитили были сделаны из растительных волокон и после обмакивания в растопленную жидкость дали настоящие, сформованные вручную стеариновые свечи, которым недоставало только надлежащей белизны и полировки. Разумеется, эти фитили не представляли такого удобства, как фитили, пропитанные борной кислотой, которые по мере сгорания стеарина сгорают сами, но Сайрес Смит устроил пару красивых щипцов, и свечи эти были неоценимы для работ в Гранитном дворце во время долгих зимних вечеров.

В течение всего этого месяца работа внутри нового жилища не прекращалась. Столяры тоже не сидели без дела. Некоторые инструменты были усовершенствованы, другие сделали вновь.

Между прочим смастерили ножницы, и колонисты могли наконец постричь волосы, и если не побрить бороды, то по крайней мере подрезать их. У Герберта бороды не было, у Наба тоже, но зато у их товарищей разрослись, по выражению Пенкрофа, целые чащи, которые необходимо было привести в порядок.

Устройство ручной пилы, так называемой ножовки, стоило немалого труда, но наконец пила была готова и в искусных руках годилась для любых столярных работ. Затем наделали столов, скамеек, шкафов и обставили этой мебелью главные комнаты; изготовили кровати, на которые вместо перин положили матрасы из морской травы. Кухня, где устроили полки, на которых красовалась посуда из обожженной глины, и сложили кирпичную печь, имела веселый вид, и Наб работал в ней с таким важным видом, словно в какой-нибудь химической лаборатории.

Но скоро столяры должны были превратиться в плотников. Устроив посредством взрыва новый спуск для воды, колонисты поняли, что необходимо построить два мостика: один — на плато Дальнего Вида, другой — на песчаном берегу, так как теперь плато и берег перерезал поток, через который надо было переходить, если хотели добраться на север озера, иначе пришлось бы делать значительный крюк и подниматься к западу до истоков Красного ручья.

Решено было устроить на плато и на берегу два мостика, длиной от двадцати до двадцати пяти футов, сруб для которых мог быть сделан из деревьев, грубо обтесанных топором. Эта работа заняла несколько дней.

Когда мостики были готовы, Наб и Пенкроф сейчас же воспользовались ими и отправились на место сбора устриц, открытое ими около дюн. Они на этот раз захватили с собой тележку вместо прежней плетенки, казавшейся теперь неудобной, поэтому им удалось доставить несколько тысяч этих моллюсков, которые быстро прижились на новом месте. Среди подводных камней, близ устья реки Милосердия, появилась новая устричная колония. Устрицы были превосходны; колонисты ежедневно истребляли их в большом количестве.

Хотя только весьма небольшая часть острова была исследована, однако его обитатели находили здесь все, что им было нужно. Они не сомневались, что, проникнув в дальние уголки его, в лесистую часть, тянувшуюся от реки Милосердия до Змеиного мыса, они откроют там новые богатства природы.

Только в одном еще терпели недостаток колонисты. Мясной пищи у них было всегда вдоволь, растительных продуктов тоже. Деревянистые корни драцены после брожения превращались в кисловатый напиток вроде пива. Они даже приготовили сахар, не имея ни сахарного тростника, ни свекловицы, а собирая густую жидкость, выделявшуюся из сахарного клена (асеr saccharinum) — разновидности клена, произрастающего во всех умеренных поясах и находившегося в большом количестве на острове Линкольна. Они заваривали весьма ароматный чай из монард, собранных на кроличьем лужке. Наконец, они добыли соль, единственный из минеральных продуктов, входящих в пищу. Вот только хлеба у них не было!

Быть может, впоследствии колонисты сумели бы заменить хлебное зерно чем-нибудь подходящим: мукой саговой пальмы или крахмалистыми плодами хлебного дерева, и весьма вероятно, что в южных лесах, в числе других видов, имелись и эти драгоценные деревья, но до сих пор их не встречали.