Читаем Таинственный похититель, или Малышка больше не споет полностью

Таинственный похититель, или Малышка больше не споет

Она только вздохнула, и снова полезла в сумочку. Там лежало триста долларов, сыщик недовольно сморщился, но взял деньги, и снова достал откуда-то приготовленную заранее расписку. Вписал туда сумму и отдал Наталье, пояснив, что будет давать ей полный отчет в своих тратах. Она лишь кивнула и, оставив кофе нетронутым, встала, вышла из супермаркета и побрела по брусчатке к своей машине. К ногам словно привязали пудовые гири, на душе было мерзко. Этот сыщик слишком молод, и он не берется представить доказательства для полиции. Ну ничего. Пусть найдет убийцу, и она решит, что ей делать.

Она вернулась домой до приезда мужа, и долго бродила по словно вымершему особняку. Без дочери тут было тоскливо, словно она попала в чужое место, словно ее забросил сюда ураган, оторвавший от корней… В детской на пушистом ковре валялись разбросанные куколки. Она лишь мелком отворила туда дверь и тут же захлопнула, словно ошпарившись. Спустилась вниз, в каминный зал, и без сил опустилась в широкое бархатное кресло. Паркетный пол в зале давно не натирали, и она как сквозь туман вспомнила, что Анна Тимофеевна не приходит уже пятый день, и непонятно, она ушла от них совсем, или взяла отпуск… Надо спросить у мужа, ее голова больше не задерживала ничего из реальности. Но тут она услышала, как открывается входная дверь, узнала шаркающие шаги Петра, и мысли о домработнице тут же вылетели у нее из головы.

Она вылетела из зала и бросила к мужу, снимавшего в прихожей тяжелый полушубок. Перехватив одежку, быстро повесила ее в открытый стенной шкаф и сходу ошарашила новостью: Нашелся детектив, готовый раскрыть убийство их дочери. Надо готовить деньги. А дальше вновь начался кошмар.

Петр смерил ее тяжелым взглядом и велел выкинуть дурь из головы. Никаких денег она не получит, пусть немедленно звонит своему детективу и отказывается от сделки.

— Но… наша дочь… Тебе что, плевать, кто ее убил? — она слышала свой крик словно из другого измерения. Не может быть, что это визжит она, она никогда еще так не кричала на мужа. — Не говори такое!!!

— Дура! — ей показалось, что его зубы скрипнули. — Нет у меня никаких денег. Отказывайся, пусть полиция разбирается.

— Как нет денег. — она усилием воли понизила голос, попыталась заговорить ласково, но поытка явно не удалась. — Ты же получил больше ста тысяч, а надо всего-то пятьдесят. Ну подумай, тебя самого ведь все считают маньяком. Ты больше потеряешь!!! — ее голос вновь сорвался на визг, но она усилием воли заговорила почти тихо: — Если не ради Жанны, но ради себя ты должен найти того, кто убил!

— Нет. — тоже почти спокойно ответил муж.

— Ты жалеешь свои поганые даже на то, чтобы наказать убийцу дочери?

— Ты меня жопой слушаешь. — теперь он говорил не так зло, но его искаженное гримасой лицо не оставляло надежды. — Эти деньги я каждый год себе выписываю и отдаю тем, кому должен. Я тебе сто раз это говорил. Ты ж прекрасно знаешь, что не было у нас никогда свободного лаве, мы даже путешествовали экономно. Долг я выплачиваю, ясно тебе? Хоть раз просрочу, поставят на счетчик. Но ничего, еще три года осталось, и я свободен.

— Ты… — она привалилась спиной к стене и с ужасом посмотрела на мужа. Голос охрип, но она заставила себя говорить. — Ты сразу не хотел платить, поэтому позвонил в полицию и соседям? Ты решил, пусть лучше Жанну убьют, чем ты отдашь деньги?

— Ты же видишь, я был прав. — его голос звучал по-прежнему уверенно. — Жанна была уже мертва к тому времени. Мы отдали бы деньги, влезли бы в дикие долги, а ее все равно бы не спасли.

— А может, права полиция, ты сам убил дочку? Продал ее какому-то извращенцу. — выкрикнула она, холодея. — Ты ради денег готов на все! Я прямо сейчас звоню в полицию, ты сволочь, маньяк!!! — ее голос взвился вниз, зазвучал почти ультразвуком. Из глаз покатились крупные слезы.

Петр сделал короткий шаг вперед и изо всей силы ударил ее по лицу. Визг оборвался, она сползла по стеночке вниз, упала на пол и тихо зарыдала. Кажется, Петр ушел из дома, хотя она не могла бы это утверждать. Она проплакала больше часа, потом встала и пошла в спальню.

В сейфе, ей раньше казалось, находилось целое состояние. Сережки с изумрудами, бриллиантовое колье, кольцо с огромным багровым рубином… Но теперь, вывалив всю эту красоту на мраморную поверхность трюмо, она не понимала, сможет ли получить за драгоценности нужные ей полсотни тысяч. Немного помучившись, решила позвонить ювелиру, все эти годы подбиравшему ей украшения. Тот удивился звонку, но с готовностью ответил — да, за 50 тысяч он лично готов купить несколько гарнитуров и кольцо. Конечно, деньги даст наличными. да-да, он вовсе не собирается задавать никаких вопросов, только надеется, что если Наталье вновь захочется не продавать, а покупать украшения, она обратиться снова к нему. На том и порешили.