Таинственный сосуд времени

– Как я рада, что вы на свободе, – шепнула я.

Она отстранилась и посмотрела испытующе.

Убедилась, что я не вру и правда рада, и села за стол. Тут же подскочил официант, и Валентина Павловна сама сделала заказ на всех троих. Вина решили не пить: они оба за рулем, а я и так на взводе последнюю неделю, так что невредно сохранить свежую голову для серьезного разговора.

– Сначала ты, – сказала Валентина, кивнув мне, – подробно и с самого начала.

– Валя, я же тебе уже все рассказал… – запротестовал Кулаков.

– Ты пока лучше помолчи! Поешь вон. – Официант как раз принес закуски.

И я поняла, кто тут главный. А вот интересно, кем Кулаков теперь ей приходится? Был дядей, а теперь он заметно моложе ее. Племянник, что ли…

– Я жду! – напомнила Валентина Павловна.

И я послушно рассказала ей все с самого начала. Ничего не скрывая и ничего не путая.

– Так… – протянула она, – так…

– Слушайте, я не виновата, что так вышло! – нервно заговорила я. – Там, в этой «Волне и частице», черт-те что творится!

– Однако все было тихо, пока ты не стала там шуровать! – припечатала Валентина.

– Валя, она сама не понимает, какими обладает способностями… – вклинился Кулаков.

«Эй, ребята, я здесь! Тетя Нюся всегда говорила, что обсуждать человека при нем неприлично».

Я кашлянула и отпила воды, а Валентина Павловна перешла к допросу Кулакова.

Тут я узнала кое-что про эту стерву, Ольгу Борецкую, и про то, что, по всему выходит, что убила она. Доказательства в полицию, конечно, не предъявишь, но Кулаков уверен, что узнал ее на записи с камеры. Да и вообще, больше просто подумать не на кого.

– И что теперь делать? – спросила я. – Даже я понимаю, что в покое она вас не оставит.

– Нужно от нее как-то избавиться, – согласно кивнула Валентина Павловна.

– Что же, по-вашему, я должен действовать ее методами? – занервничал Кулаков и помахал официанту, чтобы принес наконец настоящую еду, а не закусочки, которых и на тарелке не видно.

Мы с Валентиной Павловной обменялись выразительными взглядами, она еле заметно пожала плечами – что делать, мол, такая судьба у меня. Раньше он меня опекал, теперь я его. Вот, недоглядела, такая петрушка получилась.

Кулакову принесли мясо, а нам с Валентиной Павловной – рыбу. Кулаков ел молча, и видно было, что он сердится. Потом он уронил кусок мяса на брюки и вышел в туалет.

– Вот знает же, что сам виноват, прошляпил эту Ольгу, и что злиться можно только на себя, – заговорила Валентина Павловна в сердцах. – Но какой мужик себе в этом признается? Все вокруг у него виноваты, только не он! И что теперь делать, ума не приложу, ведь не даст нам жизни эта стерва.

– А что, если…

Тут как раз вернулся Кулаков.

– Что, если ее отправить в прошлое? – медленно проговорила я. – Пускай она там командует, в этой «Волне и частице». Она там будет как дома, как рыба в воде… То есть, конечно, не тогда, когда вы там были, а потом, когда она начальницей заделалась и у нее ничего не вышло.

– Это невозможно! – тут же заявил Кулаков. – Хотя… – Он достал ручку и стал писать формулы прямо на салфетке.

– Я должен это обдумать! – заявил он, когда официант принес кофе, а мне еще и десерт.

Что, в самом деле, хоть поесть нормально. А что дорого тут, так не за свой же счет.

На прощание мы с Валентиной Павловной договорились держать друг друга в курсе событий. А что события последуют незамедлительно, мы обе были уверены.

Ольга Борецкая так просто от Кулакова не отстанет, когда узнает, что он жив. Сопоставит факты, лишний раз убедится, что ему удалось осуществить переход во времени, и снова начнет требовать, чтобы он открыл ей секрет.

На этот раз Валентина Павловна довезла меня до моего дома, нужно все же побывать у себя, хотя бы одежду взять кое-какую. По дороге мы с ней не разговаривали, поскольку она волновалась, как там Кулаков. Он поехал к себе, чтобы заняться расчетами всерьез.

Возле подъезда на лавочке сидела соседка Марьяна Петровна. Когда-то очень давно, когда еще жила в этой квартире тетя Нюся, они с Марьяной дружили. С тех пор Марьяна считает своим долгом меня опекать. Вот мало мне теток…

– Привет, ты чегой-то пропала совсем? – Марьяна вскочила со скамейки и вытянула шею, чтобы рассмотреть, кто там за рулем, разглядела Валентину Павловну и разочарованно отвернулась.

– У теток жила, – ответила я чистую правду, с Марьяной иначе нельзя, у нее внутри детектор лжи встроен.

– Как там Нюся?

– Все хорошо. – Тут я малость покривила душой, вспомнив нынешний тети-Нюсин вид, но Марьяна не заметила.

– Тут такое дело… – глаза ее блеснули, – в общем… у тебя что – неприятности?

«А вам какое дело?» – вопрос вертелся у меня на языке, я едва сдержалась и задала другой:

– А с чего вы взяли?

– А вот ты сама посмотри! – Театральным жестом Марьяна протянула руку, на минуту сделавшись похожей на памятник, и потянула меня в подъезд.

Там сразу бросились в глаза почтовые ящики, точнее то, что от них осталось. Три ящика выгорели полностью – мой и два соседних. Остальные были все черные от копоти.

– Ну и ну! – только и сказала я.