Таинство длиною в жизнь. Как найти свою любовь и семейное счастье

Каждый из нас христианин лишь настолько, насколько он действительно христианином является. Мало кто может неотступно жить по принципу «будь что будет, обо мне позаботится Бог», не впадая периодами в ропот или в малодушие. Повседневный опыт показывает, что, когда люди так говорят, это еще ничего не значит. Потому что потом выясняется, что у них совершенно конкретное представление о том, как Господь должен о них позаботиться. А может быть, даже не представление, а настоятельное требование. И если Господь о них позаботился не так, как они хотели, а как Он единый знает, то они обижаются, надрываются, ломаются и порой вообще разуверяются. Тех, кто, подобно святому Серафиму Саровскому, предал себя Богу, как железо предает себя кузнецу, я практически в своей жизни не встречал. Единицы, может быть. Поэтому каждый человек должен жить по силам, сперва здраво их оценив, проверив в чем-то малом.

И если мужчина ставит перед женой задачу спасаться чадородием, то для него логично задать вопрос самому себе: а я чем буду спасаться? Наверное, тем, что стану заботиться о женщине, которая мне рожает детей. Причем так, чтобы и она, и дети эту заботу реально ощущали и не испытывали лишения ни в материальных потребностях, ни тем более в любви и тепле. Иначе вполне возможно, что жена будет спасаться чадородием, как мученица, а я погибну.

Если врачи диагностировали у женщины заболевание, которое может привести к смерти в случае новой беременности и родов, а муж настаивает на близости, то это трудно назвать христианской позицией. Сказать, что в таком случае супруги должны отказаться от близких отношений, я не решусь, потому что прекрасно понимаю, что меня обвинят в максимализме и жестокости. Именно по этой причине я утверждаю, что решение муж и жена должны принимать только сами.

И вместе с тем… Оказывается человек перед выбором: отречься от Христа, пусть формально, и жить или не отречься и умереть. Что мы можем сказать об этом? Христос — это и есть жизнь, а отречение от Него — и есть смерть. И христианин должен не отрекаться от Христа, но умереть и присоединиться к лику мучеников на небесах. Это так, но вопрос о мученичестве очень сложный. Мы знаем в реальности, сколь многие христиане проявляли перед лицом испытания малодушие и слабость. Не все они впоследствии отпадали от Церкви насовсем, кто-то возвращался с покаянием, а кто-то даже не считал, что должен каяться, потому что воспринимал произошедшее как закономерный компромисс, уступку. (Я имею в виду примеры периода гонений в нашей стране в начале двадцатого столетия.) А в Древней Церкви совершенно однозначно никто бы не счел это закономерным. Люди, отрекшиеся в период гонений, отлучались от церковного общения на очень и очень долгие сроки.

Если придерживаться ориентиров, о которых я сказал, то в ситуации с планированием рождения детей мы имеем дело с неким условным, бытовым мученичеством, которое имеет определенную нравственную подоплеку. Говоря все это, я глубоко убежден, что мы, священники, к мученичеству или чему-то похожему на мученичество не должны призывать. В противном случае можем навязать людям что-то такое, что будет правильно по букве абсолютно, на сто процентов, но уничтожит их, убьет, и вина будет на нас. Это область очень и очень деликатная, но обсуждать возникающие здесь вопросы все-таки нужно и важно. И делать это надо так, как сказано в Евангелии: Трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит (Мф. 12: 20). Всегда можно жестким словом кого-то сломать, повредить, а наша задача — врачевать, помогать и поддерживать. Главное — помнить, что буква убивает, а дух животворит. Дух важнее.

В то же самое время мы не можем сказать: «Поступайте вопреки этой букве», потому что тогда будем ее попирать. Как и букву не попирать, и в то же время не трактовать чрезмерно свободно, в угоду себе и своей воле, то, что касается духа? Наверное, умение найти золотую середину — главная задача всякого христианина.

Мне попались как-то замечательные слова митрополита Иосифа (Чернова) о том, что у каждого человека свои границы компромисса. И если ты идешь на компромисс и понимаешь, что он совершенно оправдан, не причиняет зла и твое сердце его принимает, то это допустимо. Но если чувствуешь, что в этом есть какой-то момент предательства, то остановись и ни в коем случае не иди на компромисс. Потому что даже если это не является предательством, но ты так ощущаешь, то обязательно предателем станешь.

Безусловно, на компромисс вообще лучше не идти без крайней необходимости, потому что всегда есть риск: компромисс за компромиссом, и ты уже не ты и уже не христианин.