Таинство Исповеди. В помощь кающимся

Митрополит Сурожский Антоний (Блум, 1914—2003) приводит в связи с этим такую аналогию. Свидетели бывают разные. Например, случилась авария на дороге. Какой-то человек при этом присутствовал. Ему не важно, кто прав, кто виноват, он просто констатирует: я видел то-то и то-то… Другие свидетели выступают на суде, давая показания, направленные либо против подсудимого, либо в его пользу. Отчасти этим же занимается и священник, потому что он молится, предстоя перед Христом: «Господи, этот человек пришел к Тебе в покаянии, прими же его! Уж если мне жалко грешника, то Ты, всемилостивый, сострадаешь ему гораздо, сильнее, чем я. Сам я его спасти не в силах, я могу лишь чем-то с ним поделиться, чем-то помочь, но преобразить и исцелить его можешь только Ты…»

Существует и третий род свидетелей. При освящении брака молодые приглашают самого близкого человека, который может разделить с ними радость соединяющего их чуда, того, кто в Евангелии назван другом жениха (Ин. 3: 29).

Вот и священник – друг Жениха, друг Господень, приводящий кающегося к Жениху-Христу. Он – тот, который настолько глубоко связан любовью с исповедующимся, что готов разделить с ним его духовную трагедию и привести ко спасению.

У одного подвижника как-то спросили: «Каким образом люди, которые начинают тебе рассказывать о своем житье-бытье без какого-либо раскаяния или сожаления, вдруг бывают охвачены ужасом перед своим недостоинством и начинают исповедоваться, плакать и меняться буквально на глазах?» Благодатный старец ответил: «Когда человек приходит ко мне со своим грехом, я этот грех воспринимаю как свой собственный. Мы с этим исповедником едины: в тех прегрешениях, которые он совершил действием, я непременно повинен мыслью, желанием или поползновением. Поэтому я и переживаю его исповедь, как свою, спускаюсь, ступенька за ступенькой, в глубины его мрака и, дойдя до самого дна, накрепко связываю его душу со своею и каюсь всеми силами души в грехах, которые он исповедует и которые я признаю собственными, потому что я с ним един состраданием и любовью. И тогда он охвачен моим покаянием, и не может не каяться, и выходит освобожденным».

Человек должен прийти в Церковь и излить свою душу перед Господом. Не повторять механически, заглядывая в книжку, чужие, не пережитые и не прочувствованные слова, а заглянуть к себе в душу и спросить: что заставило бы меня покраснеть перед лицом людей, которые знают меня и любят, которые уважают меня? Чего я не готов открыть всем им из страха, что они увидят меня таким, каким я вижу себя сам? Вот в чем на самом следует исповедоваться Христу Спасителю.

Существует глубокая, хотя и не для всех очевидная связь между исповедью и духовным руководством. Само по себе исповедание грехов не предполагает духовных советов и наставлений. Священник должен, прежде всего, помочь кающемуся увидеть и глубоко осознать свои грехи, чтобы очистить душу покаянием, которое с готовностью принимает милосердный Господь, по благодати дарующий прощение и духовное исцеление.

В то же время духовник, имеющий дело с неповторимой человеческой душой, призван не только относиться к ней со вниманием и осторожностью, но и осуществлять душепопечение, руководить христианином на его духовном пути в Царство Небесное. При этом следует помнить, что само по себе духовное руководство имеет вполне самостоятельное значение и не ограничивается принятием исповеди.

Впрочем, исповедники все равно надеются получить от духовников ответы на мучающие их вопросы, хотя не всегда это оказывается возможным.

В житии преподобного Амвросия Оптинского (1812—1891) описывается один из таких случаев. Люди постоянно стекались к нему, открывая свои души, рассказывая о своих бедах и нуждах и испрашивая советов, благословения и святых молитв. Как-то он три дня продержал паломников без ответа. Когда у старца спросили о причине столь долгого молчания, он вздохнул: «Что я могу сказать? Три дня молю Матерь Божию просветить меня и дать ответ, но Она молчит. Как же я могу говорить без Ее благодати?»

Опасность в данном случае заключается в том, что вместо исповедования в грехах мы приходим к священнику за разрешением наших житейских проблем и нестроений, вольно или невольно возводя его в ранг старца.

Возрождение церковной жизни в России, сопровождающееся массовым открытием храмов, породило еще одну немаловажную проблему: сегодня любой священник с первых шагов своего служения независимо от возраста и личных качеств вынужден исполнять роль духовника, душепопечителя, а то и старца, что представляет серьезную опасность и для его паствы, и для него самого.