Таинство любви

Она сказала это так громко, что герцог и двое мужчин, с которыми он разговаривал, дружно повернули головы, желая узнать, что произошло.

Затем графиня повернулась и быстро пошла прочь, турнюр ее платья волочился за ней, словно хвост рассерженной индюшки. Двое французов пробормотали свои извинения герцогу и бросились следом за графиней.

Герцог посмотрел на Анну и спросил:

– Что случилось? Чем ты ее так разозлила?

– Прости, если я сделала что-то не так, – сокрушенно пожала плечами Анна.

Она вновь присела за стол, герцог последовал ее примеру.

– Так что же произошло? – повторил он.

Анна посмотрела вслед графине – та сердито говорила о чем-то, размахивая руками, в то время как французы наперебой пытались успокоить ее и уговаривали остаться в ресторане.

– Не знаю, что такого я сказала, но она… явно огорчилась, – пробормотала Анна.

– Что именно ты сказала? – полюбопытствовал герцог.

– Она все повторяла, какие вы близкие друзья, и я спросила, была ли она твоей любовницей, – ответила Анна.

Она умоляюще посмотрела на герцога, словно пытаясь убедить его в том, что у нее не было ни малейшего намерения оскорбить де Порталь – просто вслух высказала то, что логично вытекало из слов самой графини.

На секунду герцог остолбенел, затем неожиданно рассмеялся.

– Ты… не сердишься на меня? – спросила его Анна.

– Это была моя ошибка, – ответил герцог. – Это все последствия нашего разговора о мадам Помпадур. Я должен был предупредить тебя о том, что никогда не следует прямо в лицо называть женщину чьей-то любовницей. Это вовсе не комплимент, как ты решила. Любовные связи люди хранят в тайне от других, а те, кто догадывается об этих связях, всегда делают вид, что ничего не знают.

– Но она была твоей любовницей?

– Ты должна понять, что я не могу ответить на этот вопрос, потому что мужчина не имеет права выдавать женские тайны или при всех упоминать ее имя.

– Даже своей жене не может сказать об этом?

Герцог вновь почувствовал, что почва уплывает у него из-под ног.

Только вчера он говорил Анне о том, что между мужем и женой не может быть тайн друг от друга, а теперь утверждает обратное.

Он размышлял о том, что до сих пор ему не приходилось объяснять принятые в обществе правила поведения, и о том, как, оказывается, трудно это делать.

Поскольку герцог молчал, Анна сказала:

– Мне очень жаль, действительно очень жаль, что я сделала что-то неправильно, но я предупреждала тебя о том, что очень несведуща во многих вещах… и вряд ли гожусь тебе в жены.

– То, что ты сейчас сделала, не имеет отношения к нашему браку, – успокоил ее герцог. – Можно сказать, что ты неправильно усвоила урок, но твоей вины в этом нет. Винить следует твоего неадекватного учителя. То есть меня.

Анна улыбнулась, взгляд ее вновь стал лукавым.

– Я не думаю, что даже злейший враг мог бы назвать тебя неадекватным, – вздохнула она. – Ты для этого слишком умен.

– Ты уверена, что готова дать мне оценку? – ехидно поинтересовался герцог.

– Во всяком случае, могу сравнить тебя с другими людьми, которых встречала, включая преподавателей, которые приезжали в монастырь, чтобы учить меня. Они считались лучшими преподавателями во всем Париже. Кроме того, моим воспитанием занимались самые известные французские священники. Даже сам кардинал приезжал к нам раз или два в году.

– И ты считаешь их умными и талантливыми, поскольку добивалась их одобрения, – заметил герцог.

Он понимал, что его слова могут задеть Анну. Она отвернулась и стала смотреть в сторону, и герцог поспешил добавить:

– Поверь мне, Анна, я очень рад и горд тем, что ты так высоко ценишь меня.

– Я поступаю слишком дерзко, сравнивая тебя с другими людьми?

Герцог в очередной раз понял, что Анна слишком проницательна, чтобы не догадаться о мыслях, мелькающих у него в голове, а думал он действительно о том, как вызывающе со стороны юной девушки, лишь вчера покинувшей стены монастыря, критиковать его – пусть даже в такой мягкой манере.

Но, подумав, он решил, что, приняв точку зрения Анны, следует засчитать ее сравнение с монастырскими наставниками действительно как комплимент.

Хотя она большую часть своей жизни провела в стенах монастыря, ее воспитывали люди высокообразованные, умевшие с толком, в отличие от многих его друзей, использовать свои мозги.

Герцог не понимал, каким образом Анне удается читать его мысли, но она точно умела это делать, что и подтвердила своим следующим заявлением:

– Вижу, ты простил меня, и я этому рада. Очень рада. Пожалуйста, прими мои извинения за то, что я испортила завтрак. Обещаю не повторять подобного впредь.

Прося прощения, она выглядела такой прелестной, что нужно было иметь каменное сердце, чтобы не простить ее.

– Забудем о случившемся, Анна, – сказал герцог. – Все это ерунда. Не имеет никакого значения.

– Но твоя подруга графиня…

– Я пошлю ей цветы и записку с извинениями, – ответил герцог. – И больше мы с ней никогда не увидимся.

Анна быстро взглянула на герцога.

– Но может быть, тебе хочется повидать ее. Если так, я могу остаться дома, а ты съездишь к ней один.