тайны анатомии

— Мне тоже, и все-таки, по-моему, мы делаем глупость. что так его слушаемся. Если будем просто ходить за ним. то никогда отсюда не выберемся.

— Ну. еще разочек, самый последний! Если и тут т\пик. дальше будем решать сами.

— Ладно, самый последний! — сказал Макс.

Они заползли в туннель и увидели, что Вольняшка сидит на вздутии, заполненном какой-то жидкостью, у основания трех круглых арок, наклоненных в три разные стороны и под разными углами.

— Прямо «американские горы»! Есть такой аттракцион. — сказала Молли

, Наковальня Ь Стремя

Молоточек

Ушная

Г лотка

— Никакой это не аттракцион, — важно ответил Вольняшка, рисуя обеими руками широкие круги, — это полукружные каналы, часть вестибулярного аппарата, органа чувств, который заведует равновесием и сообщает Мозгу о положении Тела.

— Теперь понятно, почему я вспомнила про «американские горы»!

— Они заполнены моей жидкостью. Когда голова меняет положение, жидкость плещется. Чувствительные нейроны в полукружных каналах сигнализируют Мозгу, насколько далеко, насколько быстро и в каком направлении наклонилась голова.

— А почему их три? И все смотрят в разные стороны? — спросил Макс. оглядывая арки снизу

— Чтобы охватить все возможные направления, меньше чем тремя не обойтись. Для каждого направления они плещут по-особому, но если начинают плескаться слишком сильно, то запутываются, и Тело испытывает головокружение

— Мои точно запутались, когда мы плавали в желудке, — вздохнул Макс. — От этого у меня и началась морская болезнь.

— Слишком уж заплескались, — торжественно кивнул Вольняшка, точно врач у постели больного. Потом он весело потер ладони и объявил: — Ну-с, дайте собраться с мыслями. Куда бы нам теперь отправиться?

— Вольняшка, да поймите же вы наконец, что мы хотим вернуться домой! — твердо сказал Макс. — Ну, так поможете вы нам или нет?

— Неужели вам не понравилось внутреннее ухо? — От огорчения Вольняшка даже-руками всплеснул. — А я-то думал! Тут ведь просто замечательно-презамеча-тельно!

— Да, — сказала Молли. — И красиво, и очень интересно, но отсюда нет выхода наружу. А нам необходимо найти такой выход. Вольняшка. И мы попробуем.

— Ничего у вас не получится, — ответил Вольняшка, пожимая плечами.

— Идем, Молли! Вот нерв. Он ведет в мозг. Уж это-то мы знаем! — И Макс решительно зашагал по нерву.

Бакстер затрусил за ним, а Молли завершила процессию. Всю дорогу Вольняшка всячески старался их переубедить. Затем они вышли из отверстия в черепе и увидели вверху громаду Мозга. Вольняшка метнулся вперед и отчаянно замахал им. указывая на еще одно отверстие

— Идем, как шли! — объявил Макс, не сворачивая с нерва. Вольняшка затрясся от огорчения, и во все стороны полетели брызги. Молли невольно улыбнулась: точно так же отряхивался на крыльце вымокший под дождем Бакстер.

— Куда, по-вашему, вы направляетесь? — сердито спросил Вольняшка, едва собрался, и опять замахал руками.

— Назад, в мозг, — ответил Макс. — Нейроны отлично соображают. И наверное, согласятся нам помочь, раз вы не желаете

— Но они знают куда меньше моего!

— Ну и пусть! Зато с ними можно договориться — И он пошел быстрее.

Едва войдя в Мозг, они тут же заблудились. Помахивающие дендритами сплетенные в сеть нейроны вспыхивали, пускали искры по аксонам и с удовольствием сообщали им совершенно ненужные сведения. О том, как можно выбраться из Тела, никто из них представления не имел.

— Я по ведомству Речи. — сказал один. — И знаю слово «из», но не понятие, которое стоит за ним. Обратитесь в Восприятие, там, наверное, вам помогут. Идите вон по тому коридору из аксонов, слева через триста двадцать пять дверей.

Восприятие отправило их к Воображению, а оно посоветовало им обратиться еще куда-нибудь.

— Я по ведомству Отгадывания, — сказал очередной нейрон. — Дайте сообразить. Может быть, вам следует... нет, не годится. Или же... опять-таки ничего хорошего. Собственно говоря, о том, что можно сделать и чего нельзя, знают только ребята, обслуживающие Двигательный центр. Вот к ним и обратитесь. Они большие знатоки всяких «вверх-вниз», «двигайся-стой»! — И он объяснил им, куда идти теперь.

Вольняшк i следовал за ними по пятам, возражал всем нейронам и высмеивал их советы. Макс шел твердым шагом, решив ни за что не сдаваться. Молли послушно шла рядом и все больше и больше поддавалась безнадежному унынию. Бакстер принялся жалобно мяукать. У всех троих ныли ноги.

— Я двигательный нейрон, а это моя подружка, — представился яркий нейрон и указал на соседний. Подружка кивнула и смущенно замерцала. — Мы познакомились за работой. — продолжал нейрон и совсем засиял. — Мы поднимаем палец, правый указательный палец, и вместе играем на рояле. — Он улыбнулся ей.

— Наш палец самый важный! — добавила она. — И так хорошо, что мы расположены совсем рядом. Нашему пальцу требуется точнейшая координация. Ведь у Тела правая рука — главная.